Держи меня крепче

— Не суть.

— Но ведь это так!

— Это Оливер? Ты с ним меня сравниваешь?

— В детстве часто падал?

— Не так часто, как ты!

— Я тебе не гулящая девка какая-нибудь.

— Не какая-нибудь, а какая?

— Следи за своими словами! — я выкрикнула это, спугнув приземлившегося на капот голубя. Глаза за отсутствием слёз превратились в две огромные пустыни от его недоверия, а на душе стало скверно. Руки потянулись к дверной ручке, чтобы выскочить наружу. Но Шер дверцы предусмотрительно запер.

— Стой! — он схватил мою руку, резко меняя гнев на милость. — Подожди. Прости, я перегнул. Конечно же, ты не такая, — он вздохнул, вновь прижимая к своей широкой груди, и стал тормошить мою макушку.

— Эй, ты зачем так активно лапаешь мои волосы?

— Проверяю нимб.

— Его там нет.

— Потеряла? — он нехотя отлепился от меня и вновь занял своё место, схватив мою руку, стал выводить на ней пальцем неведомые узоры.

— Щекотно… Нет, какой ещё нимб?

— Круглый.

— Мм… Не-а, не припомню… Тём, — он вздрогнул и вальяжно улыбнулся, — ты так неприлично нежен, что…

— Что я? — выдрал он свою руку, забавно округляя глаза, будто я застала за просмотром канала для взрослых в глубокую ночь.

— Нежен, — повторила я, следя за его реакцией. Оказывается, этого парня можно смутить!

— Чтобы больше я от тебя таких слов не слышал.

— Есть, сэр, — хохотнула я, зная, что миссия невыполнима и никакой Том Круз его не спасёт.

А потом мы ещё полвека препирались, шутили, говорили друг другу всякие глупости и радовались как два идиота. Вот же оно счастье!

Я не заметила, как стрелки часов доползли до шести вечера, когда телефон Шера стал надрываться, словно собирался рожать прямо здесь и сейчас, впрочем, так оно и было — телефон рожал звонок от его любимой банды.

— Привет, Дэн. Какие дела? Нет, я со своей девушкой. То есть? У нас всё хорошо, — он окинул меня нежным (сто раз нежным, хоть Артёмка и запретил употреблять это слово в его отношение) взглядом. — Я разобрался. Что вы? — он вдруг резко перешёл на крик. — Вот идиоты! Сейчас буду, только малышку закину.

Он сбросил, яростно вцепляясь в руль.

— Что-то случилось?

— Пристегнись.

— Артё-ё-ём, — жалобно возопила я, пристегнув ремень. Чего и следовало ожидать, мой благоверный обратил на меня внимание. Я уже давно стала замечать, что его по имени, по сути, никто и не зовёт, только Олли и, наверное, родители, но ему это нравится, хотя он никогда не признается. Но это не важно, пусть делает вид, цепляя свою арлекиновскую маску, но я-то вижу глубже и даже знаю маленькую управу, чтобы задобрить нахохлившегося Шерхана.

— Что?

— Случилось что-то серьёзное?

— Случилось, но не серьёзное. Я справлюсь.

— Поехать с тобой?

— И что ты сделаешь?

— Просто буду рядом…

— Давай ты просто дома посидишь.

— Хорошо, я понимаю.

— Что понимаешь?

— Неважно.

Муженёк резко вдарил по тормозам прямо на автостраде, хорошо ещё, что за нами никто не ехал, иначе аварии было бы не избежать:

— Всё важно! — припечатал он, вобрал в лёгкие воздух и снова выжал газ.

Резкий тон был очень в тему, но ссориться не хотелось категорически, да и мои глупые слова были некстати, так что я решила прекратить зарождающуюся ссору:

— Давай завтра обсудим…

Он неопределённо пожал плечами.

До моего дома мы добрались в напряжённом молчании.

— Спасибо, что подвёз, — я отстегнула ремень, вздохнув и вобрав в свой искренний вздох всю горечь тысячелетий.

— Малыш-ш… — к нему вновь вернулись нежные нотки.

— М?

Отвечать он не стал, лишь запечатлел на моём лбу поцелуй, бабушка говорит, что так покойников целуют, но я всё равно была по-идиотски счастлива и летящей походкой направилась из своего рая в реальную жизнь, где меня, как старшую дочь и абсолютно не умеющую готовить личность, ждала генеральная уборка. На полпути до подъезда меня догнал звук клаксона от только что рванувшей в безвестность чёрной машины, которая после сигнала сразу же резко притормозила, взвизгнув тормозами. Шер, перегнулся через сидение и помахал мне рукой. Сам при этом он выглядел огорошенным, будто не верил, что посмел так сделать, а ко мне вновь вернулось благостное состояние, что моя летящая голова стала ввинчиваться штопором в очищенное от тучек небо.