Держи меня за руку

– Миссис Уильямс, у меня самого три дочки.

Она потерла руки, будто ополаскивая их.

– Может, вы что-то забыли нам рассказать? Есть у нее… мальчик?

Я невольно сделала шаг назад. Похоже, он давно ждал момента, чтобы задать этот вопрос. Я чуть не заплакала, поскольку и сама допускала такую возможность. Эрика взрослела. Наверняка ей уже кто-то нравился. Она начала красить губы. И я даже купила ей помаду, выбросив тот огрызок, подобранный на улице.

– Я же сказала, хватит.

– Ничего, Сивил. Мальчика у нее нет, – вяло и как-то отстраненно отозвалась миссис Уильямс.

– Хорошо. – Детектив еще крепче стиснул руки. – В последнее время вы куда-нибудь ездили?

– Например? – спросила миссис Уильямс.

– Да, – вспомнила я. – На пляж.

– Что за пляж?

– На Флоридском выступе.

Это слишком далеко, но вдруг Эрика поймала попутку? Возможно, она не понимала, насколько велико расстояние. Я вспомнила, как однажды вечером помогала ей с домашней работой по математике. В чтении она по-прежнему отставала, зато с числами начала разбираться неплохо. Таблицу умножения вызубрила так быстро, что учительница уже перешла к простым примерам на деление. Эрика умная. Она сообразит, надеялась я, как выпутаться из любой ситуации.

Детектив не стал ничего записывать и пару мгновений пытливо смотрел на меня. Наверное, пытался понять, что я – медсестра, не член семьи – здесь делаю.

Когда он ушел, я помогла миссис Уильямс прибрать в комнате. Только так, занимая себя чем-нибудь, можно было перенести мучительно медленное течение времени. Миссис Уильямс сказала, что мне лучше уйти. Она хотела побыть одна, а я нет. Можно было поехать к Лу и обсудить с ним вердикт, но какой смысл, если с Эрикой что-то случилось? Я почувствовала, что голодна, хотя не так давно съела тост. Можно пойти в закусочную, поболтать с Айрин, но мы уже давно отдалились. Алиша на работе. Тай ищет Эрику. Мне хотелось обнять миссис Уильямс, хоть как-то ослабить и ее тревогу, и свою. Кто еще любит девочек так же сильно, как она, Мэйс и я? Редко случается разделить с кем-то столь глубокую привязанность. Я присела на подлокотник кресла – дурной тон, но сейчас меня это не волновало.

– Сивил.

– Да, мэм?

– Как твоя мама?

Я не ответила. За пару недель, прошедших с маминого отъезда, мы поговорили с ней дважды. Не сказать, что до исчезновения Эрики я сильно тосковала по маме, но сейчас нуждалась в ней как никогда. Мне очень хотелось, чтобы она вернулась домой и помогла все это выдержать.

– Нормально.

– Точно? Присматривай за ней.

– В каком смысле?

– Милая, я знаю, что такое хандра. Давно собиралась тебе сказать. Видела твою маму в больнице, когда ты попала в аварию. Есть у нее это во взгляде. Уж я-то знаю, сама через такое прошла. Когда умерла Констанс, долго не могла оправиться.

Сидеть на подлокотнике было неприлично, но я не двигалась, а миссис Уильямс будто не замечала. Так мы и молчали, укрывшись в своих коконах боли – каждая в своем.

46

Тем же вечером я позвонила маме, и наутро она вернулась в Монтгомери. На этот раз тетя Роз привезла ее на машине. Они вошли в дом, окутанные ароматом духов. На маме были тетины вещи: черное платье с узором из голубых цветов и крупные серьги-кольца. Я сразу заметила, что она не накрасила губы привычной красной помадой и, более того, не бросилась прямиком в мастерскую проверить, как там картины. Они с тетей Роз кружили по дому, громко переговариваясь и подшучивая друг над другом. Затем подсоединили к телефону длинный провод и, устроив в кабинете подобие штаб-квартиры, полвечера обзванивали знакомых, с которыми я уже связывалась. Мне тем временем ничего не оставалось, как сидеть на диване в пижаме и переживать, что из-за занятой линии мне не может дозвониться Тай. Они с Мэйсом прочесывали лес возле Хантер-роуд.

В комнату вошел папа с тарелкой хот-догов.

– Капусту нашинковал сам.

– Как вы только не помираете с голоду, – сказала тетя Роз. – Спорим, во всей Алабаме нет поваров никудышней, чем вы.

– Сначала попробуй, потом критикуй.

Мама расхохоталась, и мы с папой уставились на нее. Нам уже давно не доводилось слышать, как она смеется.

– Не нервничайте вы так. Мы найдем ее, – сказала мама, приняв наше замешательство за тревогу об Эрике.

– Мам, чем это вы таким с тетей Роз занимались в Мемфисе?

– Ой, да тетка у тебя сумасшедшая. Проводит дома собрания, на которых женщины жалуются друг другу на жизнь. А потом записывают все это на бумажках и бросают в камин.

Папа достал складные столики для еды.

– Она раздает листки с текстом и заставляет всех медитировать. Представь, эти женщины даже не понимают, что произносят.

– Они доверяют мне, Джун. У меня есть лицензия.

– Ну-ну. Скорее, справка от психиатра.