Держись за небо. Полёт души

– Мгм-м-м, – его взгляд с любопытством сощурился. – Ты разукрашивала черно-белые снимки? – его вопрос вызвал в ней замешательство, ибо она еще не оправилась от испуга. – Неординарное ребячество.

– Да… – рассеянно ответила она. – С Леной с ума сходили.

– «Интересный, импозантный, смелый, решительный, хладнокровный и чувственный. Когда я в опасности, защищает. Когда я одинока, развлекает…» – читал с улыбкой Костя, когда Света подняла на него завороженный взгляд.

– А ну, дай сюда! – воскликнула она, бросившись к нему, чтобы отобрать бумаги, которые он тут же вздёрнул на высоту вытянутой руки. Света подпрыгнула, но безрезультатно. Мысль о том, что он доминирует в такой мелочи, вызвала раздражение, хотя ранее это вполне её устраивало.

– Это обо мне? – радостно сияли его глаза, и по зардевшимся щекам он вдруг понял, что да.

– Это давние записи… Отдай, Кость, – взмолилась она. – Не будь ребенком!

Последняя фраза подействовала, но сиять он не перестал. Хотя бы потому, что, потянувшись за этими бумагами, она оказалась с ним в такой близости, что он мог спокойно чмокнуть ее в губы. Решив не накалять и без того полыхающую обстановку, он пронзал ее вожделенным взглядом, услаждаясь смущением на её лице. Вот по этой Светоньке он безумно соскучился!

– Ты обо мне писала, да? – допытывался он, глядя, как Света с интересом читает найденные записи.

– Я писала это о том человеке, с которым хотела бы связать свою жизнь, – не отрываясь от бумаг, говорила она. – Как удивительно…

– Значит, обо мне, – с уверенностью констатировал он и наглым образом принялся расхаживать по квартире, увлекательно осматриваясь по сторонам.

Ей так хотелось расхохотаться, когда она смотрела на эти результаты «встреч с психологом», во время которых они с Леной занимались, как считала сама Света, ерундой. Здесь были и рисунки, и тесты, целые мемуары с описанием ее чувств. Она хранила эти вещи, как теплые моменты, проведенные в компании сестры. Хотя… возможно, ее интуиция все же объясняла это иначе…

Любопытно, что список тех качеств, которые они составляли тогда, в обшарпанной кухне съемной квартиры во время ее болезни, действительно оказался присущ Константину. «Интересный, импозантный, смелый, решительный, хладнокровный и чувственный. У него обаятельное чувство юмора. Он образован и начитан, но при этом знает меру в проявлении этого. Щедр и бескорыстен по отношению к другим. Мужественен и мудр в отношениях со мной. Когда я в опасности, защищает. Когда я одинока, развлекает». А ведь, и правда, Ордынцев в большинстве этих характеристик блистал достоинствами. Догадываясь, в чем дело, он искоса поглядывал на ее радостное выражение лица, с которым она предавалась воспоминаниям.

– Я могу что-то сделать? – он вернул ее в реальность.

Послышался протяжный вздох, кратковременное молчание и неуверенное:

– Ты сделал. Спасибо. Как всегда, предусмотрителен и точен в расчетах. Я, правда, благодарна тебе.

Понимая, что оставаться ему нет надобности, Костя собрался уйти, но вдруг перед глазами мелькнуло что-то знакомое. Подойдя к полочке у кровати, он увидел икону Георгия Победоносца – точно такую, как стояла в его кабинете в «МаркетТрейдМод». В сердце стало вдруг так тепло!..

– Смотрю, ты окружаешь себя иконами, – с улыбкой сказал он. – Я вчера в твоем кабинете переставил лик Матроны с окна на стол. Будь к иконам лицом, а не спиной.

В его голосе слышалась умиротворенная любовь.

– Я думала, это дело рук уборщицы…

– В любом случае это хорошо, Свет.

Задумчиво посмотрев на него, она отвела взгляд.

– Ты знаешь… Как бы это ни было странно для меня, но мне стало удаваться владеть собой. Получается привести свои чувства в маломальский порядок. Раньше, сам помнишь, впадала в крайности. А сейчас на душе спокойнее. Даже сон наладился. Не понимаю, как оно получается… может, это совпадение или самовнушение?

– Атеисты всегда пытаются объяснить подобные вещи как-то так, – улыбнулся Костя. – Попробуй сделать шаг назад и понаблюдай, что будет.

– Нет, – ответила она, – не хочу почему-то пятиться. Мне стало нравиться это тихое ощущение внутренней защиты. Да, оно очень несмелое. Но оно есть. И мне от этого легче.

– Наверное, это просыпается вера. Знаешь… ты можешь сколько угодно искать противоречия и всякие объяснения. Но наша жизнь имеет тесную связь с духом. Душа есть, она тоже чего-то требует. Нельзя об этом забывать. Стать сильным можно только став сильным духом. А дух обрести можно в Боге. Ты почему-то противишься этому осознанию, хотя оно тобой почти овладело. Сила не в выносливости натуры, Свет, а в умении любить и прощать. Это и есть вера.

В его глазах играло ликование. Неужто и правда она смогла к этому прийти? Да, через боль, страдание, злобу… но ведь по-другому не бывает! Какое милое зрелище – человек поднимает свою душу с колен. А ведь она была непоколебима! Злилась, раздражалась, спорила, когда он ее убеждал.

– Свет… Я пойду, наверное… Да? – всем своим существом он надеялся на «нет». Но она кивнула.