Дерзкие забавы

Миа наклоняется к нему, и он что-то говорит ей в самое ухо. Ее счастье – лучшее лекарство от моих собственных тревог. Хотя, может быть, алкоголь тоже помогает. Я так рада за нее, что этот парень приехал сейчас больше чем на обычные полтора дня. Он старается приезжать каждые пару недель, но эти качели, которые взлетают вверх, когда он приезжает, и обрушиваются вниз всякий раз, когда он уезжает, невыносимы.

– Ребята, вы так здорово смотритесь вместе. – И я тянусь чуть не через весь стол, чтобы поцеловать Миа в щеку.

– А ты представь только, как мы здорово смотримся, когда занимаемся сексом! – кричит Ансель через стол. – Это что-то нереальное!

Я комкаю салфетку и бросаю в него:

– Перебор.

– Это моя суперсила.

– А в чем моя?

Ансель приставляет руки ко рту, чтобы перекричать музыку: – Выпивка?

Он кивает на стакан, который Финн как раз ставит передо мной. Несмотря на нашу бурную ночь у Лолы с Лондон и на мое эффектное пьянство в Вегасе, я редко выпиваю больше пары коктейлей. Но, думаю, Ансель прав: если я выпью, мне действительно полегчает. Я опрокидываю в себя напиток, который на вкус сначала кисло-сладкий, а затем водка обжигает мне гортань, и я чувствую, как тепло разливается в желудке. Зарычав, я встаю и объявляю:

– Я пьяна, и я иду танцевать. – И, ткнув в сторону Финна, добавляю: – Ты. За мной.

Он качает головой:

– Ой, да ладно.

Я со стоном провожу рукой по его груди. Бог мой, он такой классный – такой твердый и упругий, его грудная клетка так напрягается под моими ладонями… и я теперь хочу его.

Четверги у Фреда – это женские дни, поэтому в эти дни здесь играет музыка для танцев, женщины ведь любят танцевать. Так ведь? Мне нравится Пьяная Я. У Пьяной Меня нет никаких проблем, а Трезвая Харлоу, может быть, слишком гордая для того, чтобы унижаться и умолять о чем-то. Но влейте в нее немного алкоголя, и что? Представление начинается.

– Пожалуйста, – шепчу я, вставая на цыпочки, чтобы поцеловать его в шею. – Пожалуйста-пожалуйста, и голенькая Харлоу сверху?

– Она всегда такая? – спрашивает Финн моих подруг, не сводя с меня глаз. Он смотрит на мои губы, смотрит так, будто готов закинуть меня на плечо и отнести немедленно в дом к Оливеру.

– Почти со всеми долбаными парнями, кого знает, – лжет Лола. – Знаешь, как утомительно вытаскивать ее потом из убогих номеров мотеля «Тигуана»?

Брови Финна сходятся на переносице. Я провожу ногтями по его груди, как он любит, и чувствую, что он вздрагивает под моими руками. Он смотрит на танцпол.

– Тогда, я уверен, тут полно других ребят, которые с удовольствием с тобой потанцуют.

Я смотрю на него, надеясь, что мое разочарование не очень заметно на лице:

– Уверена, что так и есть.

Я киваю Миа, и она выталкивает Анселя из кабинки. Мы втроем идем на почти пустой танцпол, где вопреки предположению Финна всего человек шесть танцующих: пожилая пара, танцующая медленный танец под быструю музыку, и стайка девушек, у которых, по моему мнению, надо бы спросить удостоверения личности, чтобы убедиться, что им есть двадцать один год.

Мне нравится в этом баре все: и потертые бархатные сиденья, и дурацкие светильники, и крепкие напитки. Но больше всего я люблю музыку. Когда мы выходим на танцпол, диджей, который, оказывается, один из внуков Фреда, о которых он не подозревал, двадцатиоднолетний Кайл, включает рок-балладу, кивая мне.

Мне не нужен никто, чтобы танцевать. Мне просто нужно двигаться.

Я вскидываю руки в воздух, начинаю покачиваться в такт музыке и закрываю глаза. Я чертовски люблю эту песню, люблю, как пульсируют басы, люблю грубый сексуальный текст. Ансель и Миа пытаются танцевать вместе со мной, но, видимо, понимают, что я не расстроюсь, если останусь одна, поэтому они прилипают друг к другу и превращаются в идеальную пару, состоящую из двигающихся бедер, машущих рук и улыбок.

Боже, как они прекрасно смотрятся вместе. Конечно, Миа – великолепная танцовщица, она для этого родилась, но Ансель?.. Он двигается так, словно ему принадлежит каждая клеточка ее тела. Я так счастлива и так несчастна. Вообще, я не несчастный человек. Моя жизнь всегда была легкой, безумной, полной приключений. Почему же я чувствую себя так, словно мои легкие медленно наполняются холодной водой?

Теплые руки скользят по моим бедрам, по моему животу, прижимая меня к широкому, крепкому телу.

– Привет, – тихо произносит Финн.

Как будто он выдернул пробку – холод быстро покидает мое тело, и теперь я не чувствую ничего, кроме жара, который исходит от Финна. Он прижимается ко мне, чуть покачиваясь в такт музыке. Отдавшись его рукам, я танцую с ним, позволяя ему вести. И чувствую нарастающее желание трахаться. Совокупляться. Чтобы он был внутри.

– Ты меня с ума сводишь, когда танцуешь вот так. – Он наклоняется, проводит губами по мочке моего уха. – Черт, ты такая красивая.

Я встаю на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха губами, и слышу, как мой голос прерывается на первом слове, когда я произношу:

– Отвези меня домой.