Дерзкий, юный и мертвый

Шарлотта зажгла сигарету и вздохнула.

– Отец Тэда погиб в автокатастрофе, когда ему было восемь, и мать на все праздники и каникулы присылала его к нам. Он был крестником нашего отца и, наверное, искал мужской поддержки. Когда наш отец три года назад умер, Тэд переживал его смерть едва ли не тяжелее, чем мы, и тогда роль наставника взял на себя Эдриан. Вот и пригодилось его высокомерие. – Она горько рассмеялась. – Хотя сам Тэд был не в восторге от его опеки. А еще он всегда защищал меня от Эда во время наших с ним стычек. – Она затянулась напоследок еще раз и растерла окурок каблуком. – Теперь Эдриана больше нет, и эта сучка сразу потянула к Тэду свои лапы. И нет, пьеса мне ничуть не понравилась!.. Так мы идем?

Нэнси жадно слушала. Луиза практически воочию видела, как та укладывает новую историю в голове. Однако ответить та не успела: позади раздался насмешливый мужской голос:

– Какая жалость, моя дорогая! Может, в следующий раз из-под моего пера выйдет что получше?

После чего говоривший громко рассмеялся. Нэнси, Памела, Шарлотта и Луиза развернулись, чтобы увидеть модно одетого мужчину с ярко подведенными глазами, обрамленными тонкими, как у женщины, бровями. Несомненно, то был автор пьесы – мистер Ноэль Кауард. За ним стояли несколько мужчин и женщин, они тоже похохатывали.

Нэнси побелела, Памела качнулась в сторону, словно подумывая, куда бы ей спрятаться, а вот у Шарлотты был такой вид, словно это ей нанесли смертельное оскорбление, которого она не намерена терпеть. Мисс Кертис протиснулась мимо Кауарда и зашагала к выходу.

Нэнси быстро взяла себя в руки.

– Мистер Кауард! – заговорила она. – Кое-кому не помешало бы отрезать язык, чтобы не болтал лишнего…

Тот заинтересованно повернул голову к Нэнси, с легкой улыбкой ожидая конца фразы.

– И сегодняшней пьесой вы явно точите лезвие, – завершила она.

Тот забулькал со смеху.

– Надо же. А ты забавная. – Он приобнял ее за талию. – Ну-ка, расскажи о себе.

Автор пьесы привел Нэнси в битком-набитую комнату, где как по волшебству все расступились, освобождая ему место. Луизе с Памелой, захваченным водоворотом событий, ничего не оставалось, кроме как глядеть с порога. Клара обернулась и увидела Нэнси под руку с Ноэлем Кауардом. Кое-как она спрятала злость под кривой улыбкой, но все равно было заметно, как девушка раздосадована, что упустила свой шанс. Долли с Тэдом вышли – в гримерной стало слишком тесно. Долли посмотрела на Клару, затем на драматурга и шепнула Тэду на ухо:

– Ей в любом случае этим путем к славе не пробиться – в постели ему такие не нужны.

Она глумливо хохотнула и зашагала к выходу. Тэд поспешил за ней, что-то бормоча, но его слов Луиза уже не расслышала.

Памела с Луизой переглянулись.

– Что будем делать?.. – спросила Памела.

– Придется подождать Нэнси, – ответила Луиза.

Памела потянула ее к выходу.

– Чувствую себя как выжатый лимон. А еще умираю с голоду.

Луиза огляделась: все гримерные были открыты, отовсюду слышались голоса и смех.

– Может, скажем швейцару, что ждем остальных снаружи, а сами пока найдем какое-нибудь кафе?

Памела кивнула.

– Да, отличная мысль.

Они пробрались к выходу, оставили швейцару сообщение и вышли обратно на Джермин-стрит. Швейцар, более дружелюбный, чем поначалу, сказал, что они могут поужинать в новом клубе «Кит-Кэт» на Хей-маркет и что он обязательно передаст друзьям мисс Бланш, где их искать. Памела начала было объяснять, что ночной клуб – не самое подходящее место для приличных женщин, но швейцар уточнил: это не клуб, а скорее гриль-ресторан – так американцы называют заведения, где можно поужинать поздно вечером.

– Вообще, – добавил он, словно умудренный жизнью старик, делящийся сакральными знаниями, – они даже не открываются раньше десяти. А все веселье начинается гораздо позднее. В полночь, например, у них кабаре.

Он подмигнул, и Памела поспешила ретироваться.

В желудке у Луизы было пусто, как в воздушном шарике: в детской она привыкла есть строго по расписанию, тогда как Нэнси с друзьями, видимо, глушили аппетит табаком и алкоголем; по крайней мере, о еде никто из них даже не заикался.

– По-моему, нам не стоит туда идти… – заговорила Памела.

– Да, наверное.

Теперь к голоду прибавилось чувство разочарования. Луизе хотелось посидеть среди модно наряженных джентльменов и леди, не говоря уж о том, чтобы полюбоваться танцевальным шоу. Они встали, думая, что же делать дальше, слегка растерявшись от ярких огней и какофонии автомобилей и людского шума: казалось, на улице разгар дня, а не глубокая ночь.

Тут перед ними возникла Клара. Она плакала, и тушь стекала по лицу черными разводами.

– Клара! – воскликнула Памела. – Что случилось?

Девушка, шмыгнув носом, повернула голову. Даже в пятнах от косметики, с мокрыми глазами, она не теряла привлекательности в отличие от многих других женщин – те в слезах обычно похожи на зареванных краснощеких карапузов. Луиза чуть было не ляпнула вслух, что так нечестно. Некоторые привычки ее маленьких подопечных слишком заразительны.