Дерзкий рейд

— Я тогда, Яков Михайлович, первый раз на такой сходке присутствовал. Мне все было, как говорится, насквозь интересно. Многое тогда понял, особенно когда вы про товарища Ленина говорили, — откровенно признался Колотубин. — А молчал, так тому и надо было. Что я сказать мог в том разговоре, когда только-только с революционной теорией начал знакомиться.

— Что же мы стоим! Проходите, — жестом руки пригласил Свердлов. — И вот знакомьтесь, товарищ Джангильдинов.

Сидевший у стола и молча наблюдавший за Колотубиным человек легко встал и мягкой, пружинистой походкой кавалериста двинулся навстречу, протягивая по-восточному обе руки. Был он среднего роста, плотный, с небольшими усами, которые как бы подчеркивали мягкие и в то же время ярко выраженные азиатские черты лица. В его продолговатых внимательных глазах, слегка раскосых и темных, светилась доброта, сквозь которую сквозила цепкая проницательность человека, привыкшего с первого взгляда определять, оценивать незнакомца.

— Здравствуйте, товарищ! — сказал по-русски Джангильдинов приятным гортанным голосом, пожимая обеими руками сильную руку Степана. — Мне про вас много и хорошо говорили!

— Товарищ Джангильдинов, военный комиссар Тургайской области, — пояснил Свердлов. — Сейчас является командиром специального отряда, который выполняет по личному указанию Владимира Ильича Ленина особое задание правительства… Знакомьтесь ближе, вам придется немало недель быть вместе. Путь предстоит тяжелый и долгий…

Колотубин недоуменно посмотрел на Свердлова. О чем тот говорит? Какой путь? Что за отряд? Здесь явно какое-то недоразумение. Может быть, товарищ Свердлов не знает о том, что его уже почти назначили руководить бывшим заводом Гужона? Эти мысли вихрем пронеслись в голове Степана. Но он не успел ничего сказать. Его опередил Яков Михайлович, который, пристально смотря прямо в глаза, произнес:

— Все, все знаем, но обстоятельства требуют… С директорством немного повременим, — и после короткой паузы добавил: — Вы, товарищ Колотубин, по рекомендации Высшего военного совета назначаетесь комиссаром особого экспедиционного отряда. Комиссаром! Мандат уже оформлен и сейчас будет подписан. Времени на размышления у нас нет, дорог не только каждый день, а даже каждый час. Эшелон должен отправиться сегодня ночью.

Степан Колотубин молча кивал в знак согласия. То, о чем он так мечтал утром, когда вышел из госпиталя, свершилось. Его посылают не только на фронт, но и на серьезное дело — в военную экспедицию! Но он не мог все же так сразу перестроиться, ибо уже свыкся, уверовав в свое назначение на завод, который был дорог его сердцу с детства.

— Что с вашей ногой? Мне сообщили, что вы ранены, — перебил мысли Степана Яков Михайлович.

— Почти зажила, уже готов хоть к черту на рога. — Колотубин, стараясь не хромать, прошелся по кабинету.

— Зачем на рога? Такой джигит сам рога черту наставит, — засмеялся Джангильдинов и сразу приступил к делу: — В нашем отряде четыреста два человека будет вместе с тобой, товарищ комиссар. Часть оружия получили и поместили в вагоны. Настоящие, хорошие полушубки нам тоже дали и солдатские крепкие сапоги. Будем делать в степи свою Красную Армию!

Степан хотел было спросить Джангильдинова о целях экспедиции, но к нему снова обратился Яков Михайлович:

— Времени у вас в обрез, товарищ Колотубин, так что с людьми отряда придется знакомиться уже в пути. Отряд интернациональный, но там крепкое ядро коммунистов. — Свердлов подошел к столу и наклонился над картой. — Дело очень важное. Совнарком принял постановление оказать помощь правительству Советского Туркестана. Там тяжело с оружием, обмундированием и особенно с боеприпасами. Пока мы формировали здесь отряд, обстановка на Востоке резко изменилась. Вот смотрите…

Свердлов стал водить карандашом по карте, объясняя положение на фронтах. Оказывается, части поднявшего мятеж чехословацкого корпуса захватили основные железнодорожные узлы Великого Сибирского пути. В их руках находятся города Самара, Казань, Челябинск, Уфа… Банды атамана Дутова, заняв Оренбург, отрезали Советский Туркестан от центральных областей России.

Свердлов достал из ящика стола телеграмму: