Дерзкий роман (ЛП)

Не лучше ли позволить ей продолжать так думать?

Не лучше ли, если она поверит, что я не имел этого в виду, когда уходил из Stinton Group, и что таков был мой план с самого начала?

Она может разозлиться, убежать и никогда больше не смотреть ни на меня, ни на кого-либо из Stinton Group. Так она будет в большей безопасности.

Тем не менее, он обжигает лицо, как раскаленное масло.

Я смотрю на текст и мучительно думаю, стоит ли его отправлять.

Изменит ли это ситуацию?

Будут ли извинения иметь значение на данном этапе?

Задняя дверь распахивается, и Хиллс просовывает голову внутрь. — Макс, что ты делаешь? Встреча уже началась.

— Дай мне секунду. — Я постукиваю пальцем по экрану телефона.

Он выхватывает у меня телефон — теперь, когда технически он не мой ассистент, он стал намного более наглым — и проверяет экран.

Я хватаюсь за телефон, но Хиллс достает его и подставляет солнечному свету. — Ты пишешь Дон? Серьезно? Знаешь, на секунду мне показалось, что ты тянешь время, чтобы сделать эффектное появление. Я не знал, что ты задумчивый, как один из тех блестящих вампиров из фильмов ”Сумерки".

— Ты смотрел ”Сумерки"?

— Эта девушка, с которой я разговариваю, одержима этим. — Он закатывает глаза.

Я выхожу из машины и выхватываю у него телефон. Хмуро глядя в его сторону, я поправляю куртку. — Я не думаю. Я размышляю.

Хиллс встает передо мной, его черные глаза сияют. — Ты должен сосредоточиться на том, что произойдет дальше. Это важный шаг.

Я вижу, как по его лицу ползет ликование. Ему действительно нравится смотреть, как все горит. Особенно когда это настолько личное и заслуженное.

— Для меня это не праздник, Хиллс. Я возвращаюсь к тому, что ненавидит Дон. Если я это сделаю, это будет чертовой гарантией того, что между нами все кончено. Она изо всех сил пыталась смириться с тем фактом, что я был Стинтоном. Она никогда не смирится с тем, что я официально возглавляю Stinton Group.

— Ты делаешь это, чтобы защитить ее. Брось, Макс. Не будь идиотом. Этого нельзя объяснить в тексте. Ты должен сделать это лично.

— Она не поверит, что я делаю это ради нее. — Я качаю головой. — Она подумает, что я оправдываюсь.

— Так вот почему ты мучаешься над этим чертовым текстом?

— Это не имеет значения.

— Конечно, это имеет значение. Ты влюблен, тебе больно, и это трогательно. Если бы ты послушал меня с самого начала и посылал цветы каждый день, по крайней мере, ты бы не испытывал таких мучений.

— Я в полном порядке, — рявкаю я.

Это ложь.

Я совершенная развалина.

Я просто пытаюсь справиться со стоящей передо мной задачей, не развалившись на части. Становится совершенно ясно, что эта пустота размером с Дон у меня в груди останется на всю оставшуюся жизнь. С каждым днем я все еще безумно скучаю по ней.

— Мистер Стинтон. — Джефферсон выбегает ко мне, высокий и долговязый. Огромная улыбка на его лице соперничает с солнцем. — Что ты здесь делаешь?

— Ты скоро узнаешь, — твердо говорю я. Застегивая куртку, я поворачиваюсь к Хиллсу. — Я готов.

Он одаривает меня волчьей ухмылкой. — Давай сделаем это.

Я вхожу в вестибюль Stinton Group.

Сотрудники останавливаются как вкопанные, чтобы посмотреть на меня.

Вся болтовня исчезает в мгновение ока.

Я легко игнорирую настороженные взгляды, которые следят за мной, пока я иду к лифту.

Никто не обязан меня понимать.

Никто не обязан меня одобрять.

Я добивался всего этого от одной женщины. Я стану зверем, злом, которым она меня считает, чтобы защитить ее.

Независимо от того, вместе мы с Дон или нет, это все, что имеет значение.

Коридор, ведущий в конференц-зал, мне знаком. Я слышу голос отца из-за закрытых дверей, который ворчит о ценах на акции, которые упали так низко, что практически замерли на момент прибытия.

— Я знаю, вы все обеспокоены деньгами, которые мы теряем, но у меня все под контролем…

— Мы не просто теряем деньги, Джордж. — Этот голос принадлежит Хилари. — Банки собираются наложить арест на этот бизнес. Сейчас мы в минусе. Все инвестиции, которые мы сделали в эту компанию, списаны и брошены на произвол судьбы. Ты называешь это держать все под контролем?

— Это не моя вина, — говорит папа, когда Хиллс становится перед двойными дверями и берется за ручки. — Макс оставил эту компанию в таком беспорядке…

Я киваю Хиллсу.

Он кивает в ответ и распахивает дверь.

Я вхожу в конференц-зал как ни в чем не бывало, рука в кармане, глаза настороженные. — Папа, нехорошо ругать того, кого здесь нет, чтобы защитить себя.

— Макс? — Лицо отца бледнеет.

Тревор, который со скукой смотрел на правую руку отца, оживляется и кладет телефон на стол.

Я уверенно захожу внутрь. Когда я захожу, все члены совета директоров ловят мой взгляд и кивают.