Десант в безвестность: Документальная повесть

— Не люблю об этом рассказывать, — после недолгого молчания ответил он. — Нутром чую: что ни скажу — все равно не верят. Да ладно уж — в последний раз вам расскажу… После того как мы разгромили гарнизон, поступил приказ: возвращаться к лодкам. Было еще темно, все громко галдели, радуясь успеху. По дороге к лодкам кто-то сказал, что у нас всего двенадцать человек убитых и двое раненых. В общем, эта суматоха продолжалась около часа. И, может, именно тогда было упущено время, чтобы обойти гарнизон и идти на север. Но, видимо, никто из командиров об этом не задумывался. Неожиданно начался минометный обстрел берега. Наши лодки разбили. Потом и справа и слева нас начали теснить финны. Не знаю, кто приказал укрыться в болоте, но все бросились туда. Враг нас быстро обнаружил и открыл огонь из всех минометов, какие у него были. Что там творилось — страшно вспомнить! Меня оглушило и я потерял сознание. Очнулся от холодной воды и стал выбираться из грязи. И тут же неожиданно услышал крик. Обернулся. Невдалеке стояли с автоматами трое финских солдат. Один из них на ломаном русском языке сказал: «Мы тебя чуть-чуть не застреляй. Но ты — политрук. Вылезай, будем идти к нашему командиру». Потом я понял, почему они приняли меня за политрука: из всех десантников только я носил длинные волосы. Вероятно, они думали, что такие длинные волосы носят только политруки. В общем, привели они меня к полевому телефону в лесу, дали трубку и жестом показали, чтобы я в нее говорил. В трубке на чистом русском языке меня спрашивали: кто я, звание, какой части, сколько нас высадилось на берег, ну и еще там по мелочам. Я рассказал. После этого меня посадили в машину и привезли к этому финну, который говорил со мной по телефону. Снова он меня допрашивал: кто да что… Помню его удивленный вопрос: «Вы же были в безвыходном положении, зачем умирать?» Я подумал: все равно они меня расстреляют, и ответил, что умереть за Родину не страшно. Финн поморщился с ехидной улыбкой и махнул рукой: «Ерунда это все! В твоем возрасте надо жить. Вот возьмем да отпустим тебя сейчас к своим — думаешь, они тебя пожалеют? Приказ Сталина вашего помнишь, наверное?» Да, я знал этот приказ Сталина, и, честно говоря, не верилось мне тогда, что свои могут поступать так.

В это время в комнату ввели еще двоих наших пленных. Одного из них я знал — это был краснофлотец Суббота. Фамилия у него запоминающаяся. А вот второго не помню. Меня не возмутило, а, пожалуй, удивило, что они стали просить признать их добровольно сдавшимися. Я не знал, важно ли это или неважно, все равно ведь в плен попали. Может быть, этот финн добрым оказался, только не расстреляли нас, по лагерям отправили. Потом я попал на остров Сантахалинна, там у них была кадетская школа. Мы, пленные, строили на острове стадион. Выжил я только благодаря тому, что у меня была возможность собирать пищевые отходы — кормили кадетов хорошо, а остатки их обедов выкидывали на помойку.

В 1944 году тех пленных, кто выжил, свезли в большой лагерь под Хельсинки. Там погрузили в эшелон и повезли к границе. Скажу правду: недалеко от границы больше десятка пленных выпрыгнули из вагонов и убежали в лес. Сейчас-то я понимаю, почему они так сделали. Но тогда думал: они не знают, что Финляндия вышла из войны… На границе нас высадили из эшелона, и несколько дней была тщательная проверка. После проверки с большой группой военнопленных меня увезли в Прокопьевск. Там, в лагере, который охраняли уже русские, я работал на угольной шахте «Черная гора», а затем — на водокачке, снабжал лагерь водой. Вот и вся моя военная судьба, — закончил рассказ Галенко. Потом, словно спохватился, добавил — Я бы ни за что не пошел сюда, но вы уж извиняйте — доняли старики, мол, указ такой есть…

— Есть, есть такой указ, — подтвердил военком. — И вам не за что извиняться.

— Все равно извиняйте, — повторил, поднимаясь, Галенко. — За жизнь проклятую мою… За пропавших без вести товарищей моих, позабытых всеми…

Галенко ошибался. Не пропали без вести десантники 85-й морской стрелковой бригады, и люди их не забыли! Многое сделали по увековечению памяти отважных десантников учительница Ондозерской школы Л. Ганева и М. Краевая из Кисловодска, журналист В. Агарков.

Но особое упорство и настойчивость при розыске захоронения погибших десантников проявили ребята из педагогического отряда «Дозор» при Краснопресненском Доме пионеров г. Москвы. Они не раз приезжали в Ондозеро, проводили поисковую работу. И наконец летом 1986 года им удалось отыскать место, где финские оккупанты закопали тела погибших десантников. По найденным вещам, предметам, истлевшему обмундированию было точно установлено, что здесь погребены красноармейцы и краснофлотцы из десантного отряда Н. П. Ковалева. Останки советских воинов были перенесены в общую братскую могилу п. Ондозеро.

Кому придется побывать в этом поселке, остановитесь на минуту у памятника на братской могиле, поклонитесь праху моряков, отдавших жизни за наше счастье и благополучие. Вечная им память! И вечная слава!