Десантно-штурмовая бригада. Непридуманный Афган

Может, и правда это все «Пионерская зорька» у меня в жопе – прав был Капа?

И правы те, кто правдами и неправдами отмазывает сыновей от Афгана?

И нет здесь никакой романтики – только смерть и гробы цинковые?

И ничему я здесь не научусь, ничего не пойму – только время потеряю.

В лучшем случае время…

Но я, конечно, отогнал от себя эти мысли.

Нет, не может быть! Не может быть, чтобы меня обманули все фильмы и все книги, где мне про это рассказывали и на это настраивали!

Не может быть, чтобы все это было лишь придумкой для таких, как я!

И потом, ведь мы же еще не добрались до Гардеза…

На следующее утро нас выводят за ворота пересылки и ведут к двум огромным вертолетам. Я таких никогда раньше не видел – размером с трехэтажный дом, наверное. Даже не верится, что эта неуклюжая махина может летать.

Вскоре убеждаюсь – еще как может. Издает при этом совершенно неописуемый сипло-клекочущий звук – как огромная мифическая птица.

Аж в животе от него начинает посасывать и начинаешь вибрировать вместе с обшивкой вертолета. Особенно на взлете.

Как позже узнаю – прозвище у этих вертолетов «коровы». А официально – Ми-6. Немало пришлось мне на них полетать, больше, чем хотелось бы…

И вот за сорок минут эта «корова» доставляет нас в своем чреве в Гардез.

Сидим мы у нее в пузе на полу, так что в иллюминатор не выглянешь.

Над чем летим и куда приземляемся – не видно…

Открываются огромные створки рампы, и мы, дробно стуча ботинками по металлическим сходням, спускаемся на землю.

Вот мы и в Гардезе….

Глава 4. Гардез

август – октябрь 1984

Прибытие в бригаду осталось в моей памяти как бредовый, горячечный сон.

Густое, колеблющееся марево над взлеткой, устланной рифлеными железными листами.

Мы, неуверенной толпой бредущие в этом мареве в сторону клуба.

И мечущиеся, словно злые духи, вокруг нас какие-то неистовые личности.

«Вешайтесь, молодые!»

Очень мило…

Если Фергана и оставила во мне какие-то остатки романтики, то и они улетучиваются с невероятной быстротой, растворяясь в этом мареве и этих злобных заклинаниях: «Вешайтесь, шнуры!!!»

Заводят в какой-то капонир, крытый железом. Оказывается, это клуб.

Рассаживают нас внутри по лавкам. А кровожадные неистовые личности продолжают толпиться за дверями, снаружи. И кажется, как стая волков, готовы разорвать нас на части, стоит только выйти за дверь.

Первым к нам обращается седой подполковник. Я его сразу узнал.

Ну, то есть не узнал, а понял, на кого он похож.

Был такой актер Евгений Лебедев, Кутузова играл в «Эскадроне гусар летучих» и в других фильмах то же.

Седой весь, и брови такие густые и седые.

Такой насупленный, но добрый в душе дед-генерал.

Тут он, правда, был с погонами подполковника на полевой форме, но это ничего не меняло – сходство стопроцентное.

Меня прям как-то отпустило слегка, как увидел его – ну вот, первый персонаж из того «кина», которое я сам в своей голове уже несколько лет про Афган снимал. Вот так я и представлял сурового и надежного командира, «слугу царю, отца солдатам». Ну вот, сейчас все и начнет налаживаться…

И тут он, абсолютно с интонацией и мимикой народного ариста СССР Евгения Лебедева, произносит:

– Бойцы, вы прибыли в 56-ю Отдельную Гвардейскую десантно-штурмовую бригаду. Поздравляю с прибытием! Вам повезло, часть у нас боевая. Мы одно из подразделений 40-й армии, которое проводит на боевых действиях больше времени, чем в пункте постоянной дислокации.

Эти его слова стали еще одним подтверждением того, что мои надежды начинают сбываться… но уже следующими он меня «сбивает на взлете»:

– И еще мы удерживаем первенство в 40-й армии по количеству сломанных челюстей….

Было не очень ясно, ставит ли он оба этих достижения на одну доску.

Но совершенно ясно, что ни в одном из пунктов не шутит.

В общем, вдохновил…

Потом началось распределение по ротам.

«Покупатели» уже внимательно присматриваются к нам.

Первыми отбирают бойцов представители разведроты.

Так уже здесь, с первого же дня, задается своего рода иерархия.

Причем вполне объективная: в разведку уходят самые крепкие парни. И те, кто на гражданке серьезно занимался спортом, прежде всего борьбой.

Потом очередь саперной роты.

Остальных распределяет по ротам бровастый подполковник, заглядывая в какой-то разлинованный лист ватмана с кучей пометок.

Три месяца назад то же самое происходило на сцене летнего клуба ферганской учебки.

За одну секунду двумя словами сидящий на сцене офицер предопределял кому и когда ехать в Афган, а кому служить в Союзе.

Здесь второй раз происходит эта своеобразная «раздача судеб» – кого куда…

Ведь от этого распределения зависит то, в чем будет состоять твоя жизнь ближайшие почти два года.

Каких-то 15 минут назад мы были курсантами 6-й учебной роты, а теперь стали разведчиками, саперами, связистами, бойцами одной из парашютно-десантных или десантноштурмовых рот 1-го, 3-го или 4-го батальонов.

Нам еще мало что говорят эти номера и названия.

Лишь одно мы четко осознаем – начинается совсем другая жизнь…

Жизнь в очередной раз перетасовывает нас как колоду.

Впрочем, мне новый расклад вполне по душе.