Десерт для герцога

Решив, что завтра и определюсь, чем заняться на досуге, я спустилась к воде. Ругнулась, вспомнив, что купальники здесь не придумали. И, как на грех, Юбер отправился ночевать на дерновую крышу конюшни – караулить, как он пояснил, после полуночи его сменят. Так что светить голыми прелестями не стоило, мало ли куда его взгляд упадет. Придется плавать в сорочке. Кроме той, что на мне и той, что сушится после стирки, есть еще одна – семья Евы и правда ни в чем не знала нужды. Эту быстренько прополощу да повешу рядом с выстиранными.

Сложив платье на большом сухом камне я придавила его горшком с солью и шагнула в воду. Поежилась – после жара очага море обжигало холодом, но, в конце концов, речка в моем родном городе летом редко прогревалась выше двадцати трех, так что я привычная. В самом деле, стоило окунуться по шею, сделав несколько сильных гребков, как вода перестала казаться ледяной. Помня о том, какую глубину намеряли здесь маги, я решила не отдаляться сильно от берега. Кто знает, что там за течения. Ночь кругом, спасателей на вышках тут еще не придумали, да и рубашка цепляется за тело, мешая плыть.

И все-таки как здорово, наконец, остаться одной! Как я, оказывается, устала за сегодня от постоянной толкотни среди людей – пусть даже эти люди воспринимались моим разумом, подхватившим чужую память, как родные. Наслаждаясь одиночеством, я проплыла вдоль берега сперва в одну сторону, потом в другую, ориентируясь на забор, торчащий над обрывом. Наконец, холод снова дал о себе знать, пришлось вылезать. Хорошего понемножку, не хватало слечь с простудой, тут антибиотиков нет.

Я оглядела берег, выискивая камень, на котором оставила платье – не хватало искать его в темноте на ощупь! Вздрогнула, заметив человеческую фигуру, что поднялась мне навстречу.

– Ева ведь умерла, так? – спросил Фил.

Сердце подпрыгнуло к горлу и заколотилось там. Тело пробрал озноб – то ли от пробежавшего ветерка, то ли от страха.

– О чем ты? – просипела я, стуча зубами.

– Оденься. – Он бросил мне платье. – И сними рубашку, чтобы не простыть, я отвернусь.

И не боится, что убегу? Впрочем, куда тут бежать, в десятке метров в обе стороны обрыв подходил вплотную к воде. Разве что вплавь сматываться? Только бежать по большому счету и некуда.

Я шагнула в тень склона, чтобы сверху не было видно, ругаясь про себя, стащила липнущий к телу лен и влезла в платье. Едва удержалась, чтобы не рвануть со всех ног вверх по склону.

– Я правильно догадался? – Услышав, как я выжимаю сорочку, Фил снова оглянулся. – У тебя не получится притвориться Евой, она не умела плавать.

В самом деле. А я так хотела искупаться, что забыла об этом. Списала легкую нескоординированость движений на усталость. Хотя невелика наука, на самом деле, человеческое тело в норме легче воды, а я просто не задумалась, доверяя привычке.

– Велика наука, – буркнула я, не торопясь ни признаваться, ни откровенно врать. Как же мне поступить? Не пожелает ли «братец» отправить демона, занявшего в теле его сестры, на костер?

– Да ты садись. – Он спокойно указал мне на соседний камень. – Ничего, что я на «ты»? Привык.

– Да вроде не с чего «выкать».

– Как не с чего? Не каждый день разговариваешь с божьим посланцем.

Час от часу не легче!

– Оказывается, падре был прав. Господь действительно управит это дело так, чтобы невинные не пострадали. Иначе тебя бы здесь не было.

Только этого мне не хватало! Теперь от меня будут ждать чуда, а я всего лишь человек… Кажется, мне было бы легче, если бы Фил объявил меня демоном, по крайней мере, все было бы просто – сматывайся пока жива.

Фил меж тем продолжал говорить, негромко, будто сам с собой.

– Ева… она была хорошая, но не от мира сего. Знаешь, порой рождаются такие… как будто господь посылает их на землю озарять души людей светом своим. Только они слишком хороши для мира, а потому – долго не живут. Отец потому сватам и отказывал: в крестьянской семье она бы и полугода не протянула, сгорела.

Потому и завещание, значит, не написал. Надеялся, что пасынок о ней позаботится, тем более что Фил, судя по всему, сводную сестру любил.

– Ты так говоришь, будто…

– А разве она не умерла? – голос парня дрогнул, хотя лицо оставалось лишь немного печальным. Как будто он давно смирился, что сестре «долго не жить».

Я разгладила на коленях юбку, не зная, что сказать.

– Да ты не бойся, – понял он мое замешательство. – Я никому не скажу. Не надо людям такие вещи знать, еще решат, что ты бес.

– А почему ты уверен, что это не так? – не удержалась я.

– Если бы ты была бесом, посланным нам на погибель, святая вода бы тебя сожгла.

– Когда это?

– А я тебе подлил, когда ты захотела пиво попробовать. Батюшка кувшинчик всегда в кладовке держал.

То-то первая проба, небольшая, в четверть кружки, мне показалась водянистой, но Фил убедил, дескать, померещилось, и зачерпнул еще. Пиво и в самом деле было отличным. Но… Я едва удержалась от смеха. До чего же практичный парень, сперва проверил, потом пошел спрашивать. Правильно, чего вываливать бесу все свои подозрения, проще сразу святой водички подлить.