Десерт по имени Аля

— Запомни раз и навсегда, отныне ты моя женщина! Я ни за что и ни при каких обстоятельствах тебя не отпущу! Ты будешь жить здесь, пока я не решу по-другому. И чем скорее смиришься, тем лучше будет! Для тебя лучше!

Чтобы до нее окончательно дошло, легонько хлопаю ее по щеке.

Она вздрагивает, замечаю, как колышется ее грудь. Желание пронизывает меня с новой силой.

Я хочу стащить с ее плеч халат, поставить девчонку на четвереньки прямо здесь, в ванной, и взять то, что теперь по праву мое. Тянусь к ней, прижимаю ее к себе. Пытаюсь поцеловать, но она отворачивается, не хочет меня.

Брать девку силой мне не впервой. Только сейчас, к своему великому сожалению, я не могу этого сделать… Я больше чем уверен: если отпущу себя с поводка, наша первая любовная игра закончится ее выкидышем. Я — большой мальчик, сдерживать себя не привык, тем более со своей же рабыней. Однако из головы не идет история одного из моих друзей. Он поимел свою рабыню как всегда агрессивно, а она к тому времени была на четвертой неделе беременности. Сама не знала, и он не знал. Он еще тот любитель жесткого секса, видимо, что-то там ей нарушил. В тот раз он уехал, оставил ее одну, у нее началось кровотечение, и она скончалась. Самое паршивое — это была его любимая рабыня, и ребенок был от него.

На судьбу выродка Потапова мне плевать, но вот Але я ничего нарушать не хочу. Ей еще моего ребенка вынашивать, а эту тварь я из нее выскоблю. В течение пары дней найду врача, усыпим девчонку, и он сделает дело. Она проснется уже без плода. А когда восстановится, я наверстаю упущенное. У нас с ней будет много самого разного секса. Сейчас же как-то придется потерпеть.

Традиционно взять не получится, но ведь у моей красавицы еще и рот имеется. Вон какой симпатичный, губки пухлые. Пусть учится доставлять мне удовольствие по-разному.

Как только представляю себе эту картину, ширинку буквально разрывает от желания.

— На колени! — приказываю ей.

Она охает, бледнеет еще больше, если это вообще возможно, и опять каменеет. Тогда хватаю ее за волосы, наматываю на кулак и заставляю опуститься на пол. Прижимаю ее щекой к выросшему донельзя бугру на джинсах, снова приказываю:

— Сейчас ты расстегнешь этот ремень, стянешь с меня джинсы и своими сахарными губками докажешь мне, что ты послушная девочка!

Она тяжело вздыхает, смотрит мне в глаза.

В этом положении она сексуальна просто до умопомрачения, я уже представляю, как вожу своим приятелем по ее лицу, как всаживаюсь в этот сладкий рот, до отказа заполняю собой.

«Главное не вдалбливаться слишком сильно, чтобы не задохнулась!» — пытаюсь себя хоть как-то успокоить.

Наконец девчонка приступает к делу. Тянется своими пальчиками к ремню, потом расстегивает ширинку. И как-то слишком нежно, слишком чувственно это делает. Гладит моего приятеля через белье, при этом начинает глухо постанывать. Это настолько сильно меня заводит, что, когда ее рука оказывается у меня в трусах, вдруг понимаю — больше терпеть не могу, и во мне будто что-то взрывается… До невозможности сладко взрывается, и всё же невероятно быстро. Я едва ли успеваю понять, что извергаю семя еще до того, как Аля начинает стягивать с меня трусы.

Тут же отпихиваю ее, быстро натягиваю джинсы.

«Как прыщавый подросток, как студент-ботан, которому никто не дает!» — рычу про себя. У меня такого со школы не было.

Кажется, девчонка удивлена не меньше моего.

— Увидимся завтра! — бросаю коротко и буквально выскакиваю из подвала.



Глава 99. Подвал

Тогда же:

Аля

— Фу-фу-фу…

Стою под душем уже полчаса и всё равно не могу отделаться от ощущения, что я грязная. Вымыла руки уже двадцать раз, но на пальцах по-прежнему чувствую это теплое склизкое нечто, которого я никогда не должна была касаться.

— Фу-у-у-у-у! — в очередной раз намыливаю руки, а заодно и всю себя, продолжая морщиться. Спасибо хоть гель для душа цитрусовый, а не с запахом мяты.

Сама себе противна за то, что пришлось сделать. Понимаю, он бы всё равно не пощадил, в любом случае заставил бы, но от этого приятней не становится.

Еще повезло, что длилось это совсем недолго. Закревский каким-то чудом оказался еще более чувствительным, чем Михаил. Я поняла, как сильно он возбужден, когда он задрожал лишь от того, что потер меня щекой о причинное место. Закрыла глаза, вспомнила всё, что так нравилось в наших ласках моему супругу, и просто повторила это. Потапова особенно возбуждало, если я чуть-чуть постанывала в процессе, к счастью, это подействовало и на Антона.

Мы с Михаилом в последнюю неделю так натренировались, что иногда мне хватало всего пары минут, чтобы сделать ему хорошо. Правда, сначала он ласкал меня, и к тому моменту, когда я добиралась до Потаповского достоинства, он уже был так возбужден, что разве что пар из ушей не шел. Мне это нравилось, очень нравилось. Но это ведь родной муж. Доставлять ему удовольствие было приятно. А тут чужой мужик, да еще и псих…