Дешевка

— Я просила лимон. Этот придурок считает, что лимоны и лаймы — одно и то же?

Имоджин поежилась, а Люсия тем временем вернулась к столу.

— О’кей, дамы, я вся внимание.

Первым делом Ева толкнула через стол полоску черной резины. Это был браслет «Годный, Гордый, Грандиозный GLOSSY.com!»

— Итак, Люсия, это для вас. Такие носят все девочки в офисе «Глянца».

Женщина взяла браслет и обернула вокруг руки, в замешательстве щурясь на него.

Затем Ева огласила список своих добродетелей. Она доложила о том, что начала работать с Имоджин (слово «помощница» при этом не прозвучало), что выучилась в Гарварде на магистра делового администрирования, оказавшись в числе лучших выпускников. Потом она принялась с жаром излагать свои планы.

— Позволив нам торговать вашим товаром, вы получите розничные продажи, органично интегрированные в контент журнала. Каждый день нас видит миллион пар глаз, и большинство из них принадлежат молодым женщинам с высокими заработками.

Деловой напор Евы был по-своему великолепен. «Да, ей никак не откажешь в уме и живости речи. Но все остальное…» — пронеслось в голове у Имоджин.

Люсия сделала знак официанту и заказала йогурт с фруктами и небольшим количеством мюсли.

— Там очень много сахара, — шепнула она соседкам по столу. — Все считают, что мюсли — здоровая еда, но мой диетолог говорит, что именно мюсли меня доконают.

Имоджин заказала то же самое, а Ева попросила еще один кофе. Она всю прошлую неделю сидела на беспищевой диете.

— Мы уже продаем товары на миллионы долларов, — продолжила она.

— Ваш сайт произвел на меня впечатление, — Люсия вступила в разговор. — Серьезно. Я уделила ему некоторое время на выходных. Но я не знаю, подходит ли он, чтобы продавать бренд «ЛвА». Я пока не вижу реальных преимуществ, которые он мог бы нам дать. Я против того, чтобы наш бренд растворился среди других.

Ева без всякого предупреждения с важным видом подалась вперед и протянула руку через стол. Прежде чем Имоджин поняла, что произошло, пятерня девушки с ярко-красными ногтями закрыла рот Люсии.

— Тише, — сказала она, прижимая руку к губам иконы моды. Имоджин в ужасе отшатнулась, оказавшийся поблизости официант уронил кофейное блюдечко. Ева только что на людях цыкнула на Люсию ван Арпельс. — Люсия, — Ева не смогла скрыть звучавшую в голосе снисходительность, — у меня магистерская степень гарвардской бизнес-школы. Вы должны мне довериться. Я лучше вас знаю, что хорошо для вашего бренда.

Глаза Люсии зажглись гневом, но она давно жила на свете и умела держать себя в руках. Быстрым движением убрала пальцы Евы от своего рта.

— Спасибо, что просветили меня, Ева, — она потянулась назад и взяла накидку. — К сожалению, мне пора на другую встречу. Мы скоро поговорим, — и Люсия четкой, уверенной походкой направилась к выходу.

Чтобы избежать разговоров о том, что произошло, Имоджин сделала официанту знак принести счет.

— Думаю, она в деле, — сказала Ева, когда Люсия отошла достаточно далеко, чтобы не слышать. Телефон Имоджин зажужжал, оповещая об эсэмэске.

«Избавьте меня от этой маленькой паршивки. Я никогда не стану вести с ней дела. Не знаю, кто ее воспитывал, но с ней явно что-то не то».

— Ева, я не думаю, что все так просто. Ты только что совершила возмутительно невежливый поступок. Ты же понимаешь это, да?

— Я только что убедила Люсию ван Арпельс продавать у нас свои платья, вот что я сделала, — Ева не выказывала никаких признаков раскаяния.

Имоджин на секунду задумалась, не показать ли Еве эсэмэску, но отказалась от этой идеи. Если уж выбирать между Люсией и Евой, она скорее остановится на первой.

— Ева, я думаю, ты только что совершила огромную ошибку.

— Да что ты вообще об этом знаешь, Имоджин? Ты нашего сайта в глаза не видела, — Ева поднялась, оставляя ее за столом в одиночестве. — Увидимся в офисе.

— У меня еще одна встреча, — сказала Имоджин. — Я приеду после обеда.

Ева пожала плечами:

— Как знаешь.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Смотровой стол в кабинете врача оказался на удивление мягким и наводил на мысли о спа. Имоджин с удовольствием расслабилась бы на нем, если бы не напяленный на нее бумажный балахон, который кое-как завязывался спереди и грозил распахнуться от любого чиха.