Читаем Десять книг об архитектуре полностью

11. Над фризом делают полку с зубчиками, по высоте равную среднему поясу архитрава; выступ ее равен ее высоте. Промежутки, называющиеся по-гречески μετοπαι, распределяют так, что зубчики в ширину имеют половину своей высоты, а впадина промежутка — две трети этой ширины; киматий полки — в шестую часть ее высоты. Карниз со своим киматием, кроме симы, равен среднему поясу архитрава; выступ карниза вместе с зубчиками делают равным высоте от фриза до верхней части киматия карниза; да и вообще все выступы, вынос которых равен их высоте, должны иметь приятный вид.

12. Высота же поля фронтона рассчитывается так: всю лицевую сторону карниза от края киматиев измеряют в девять частей, и из них одну часть берут как вышину середины поля, отвесу которого должны соответствовать архитравы и шейки колонн. Карнизы же над ним ставят такие же, как нижние, но с Симами. Симы же, которые ставят на эти карнизы и которые греками называются επαίετιδες, должно делать на восьмую часть выше высоты карнизов. Угловые акротерии — одинаковой высоты с серединой поля фронтона, а средние — на одну восьмую выше угловых.

13. Все члены, которые будут над капителями колонн, то есть архитравы, фризы, карнизы, поля фронтона, фронтоны, акротерии, следует на фасадах наклонять вперед на двенадцатую долю высоты каждого, так как, когда мы, стоя перед фасадами, проведем от глаза две линии, из которых одна будет касаться нижней, а другая верхней части здания, то касающаяся верхней части окажется длиннее; поэтому, чем дальше линия зрения отходит к верхней части, тем больше будет видимое ее отклонение. Если же, как указано, верхние члены здания на фасаде наклонить вперед, то они будут казаться стоящими отвесно и прямо.

14. На колоннах следует делать двадцать четыре каннелюры, выдолбленные так, чтобы наугольник, вставленный во впадину каннелюры, при крашении касался своими сторонами углов каннелюр справа и слева, а вершина наугольника могла двигаться, касаясь внутренней окружности. Толщину каннелюр делают такою же, каково добавление к середине колонны, указанное в описании.

15. На симах, находящихся над карнизом по бокам храмов, высекают львиные головы, расположенные так, что они прежде всего должны приходиться против каждой колонны, а остальные располагаются равномерно, чтобы каждая из них приходилась против середины отдельных рядов черепиц. Те, которые приходятся против колонн, просверливают до желоба, отводящего с кровли дождевую воду; промежуточные же делают сплошными, чтобы вода, стекающая по кровле в желоб, не лилась по междуколонным промежуткам и не заливала проходящих; а головы против колонн выбрасывают, как бы изрыгая ее, струю воды из пасти.

Расположение ионийских храмов я, как мог яснее, описал в этой книге; пропорции же дорийских и коринфских я объясню в следующей.



Книга IV

Вступление.

Книга IV. Полный текст трактата Витрувия «Десять книг об архитектуре» (Vitruvius "De architectura libri decem") публикуется по изданию Всесоюзной Академии Архитектуры 1936 года. Перевод Петровского Ф.А.


Так как я заметил, император, что большинство писавших об архитектуре оставили после себя отнюдь не систематические наставлении и сочинения, а лишь наброски в виде бессвязных отрывков, я счел делом достойным и полезным свести воедино эту важнейшую науку, изложив ее строго систематически и назначив для каждого из определенных ее разделов соответствующую книгу. Поэтому, Цезарь, в первой книге своего сочинения я изложил то, что обязан соблюдать и что должен знать всякий образованный архитектор, во второй рассмотрел материалы, нужные для постройки зданий; в третьей я говорил об устройстве храмов, о различных их типах, о том, какие и скольких видов существуют храмы, а также о распределении частей в каждом из этих типов в отдельности, причем все это применительно к ионийскому ордеру — одному из тех трех, которые обладают тончайшими соотношениями в своих модульных пропорциях. В этой же книге я буду говорить о правилах, установленных для ордеров дорийского и коринфского, и выясню различия между ними и особенности каждого из них.


Глава I. Происхождение трех ордеров и пропорции коринфской капители

Книга IV. Глава I. Происхождение трех ордеров и пропорции коринфской капители. Полный текст трактата Витрувия «Десять книг об архитектуре» (Vitruvius "De architectura libri decem") публикуется по изданию Всесоюзной Академии Архитектуры 1936 года. Перевод Петровского Ф.А.


1. Коринфские колонны, за исключением их капителей, во всей своей соразмерности подобны ионийским; но высота капителей делает их соответственно более вытянутыми и стройными, так как вышина ионийской капители составляет треть толщины колонны, а вышина коринфской равняется всему поперечнику ствола. Таким образом, поскольку коринфские капители на две трети толщины больше, они сообщают, благодаря своей вышине, более стройный вид колоннам.

Перейти на страницу:

Все книги серии Из истории архитектурной мысли.

Десять книг об архитектуре
Десять книг об архитектуре

Римский архитектор и инженер Витрувий жил и работал во второй половине I в. до н. э. в годы правления Юлия Цезаря и императора Октавиана Августа. Его трактат представляет собой целую энциклопедию технических наук своего времени, сочетая в себе жанры практического руководства и обобщающего практического труда. Более двух тысяч лет этот знаменитый труд переписывался, переводился, комментировался, являясь фундаментом для разработки теории архитектуры во многих странах мира.В настоящем издание внесены исправления и уточнения, подготовленные выдающимся русским ученым, историком науки В. П. Зубовым, предоставленные его дочерью М. В. Зубовой.Книга адресована архитекторам, историкам науки, культуры и искусства, всем интересующимся классическим наследием.

Витрувий Поллион Марк , Марк Витрувий

Скульптура и архитектура / Античная литература / Техника / Архитектура / Древние книги

Похожие книги

Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917
Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917

В окрестностях Петербурга за 200 лет его имперской истории сформировалось настоящее созвездие императорских резиденций. Одни из них, например Петергоф, несмотря на колоссальные потери военных лет, продолжают блистать всеми красками. Другие, например Ропша, практически утрачены. Третьи находятся в тени своих блестящих соседей. К последним относится Александровский дворец Царского Села. Вместе с тем Александровский дворец занимает особое место среди пригородных императорских резиденций и в первую очередь потому, что на его стены лег отсвет трагической судьбы последней императорской семьи – семьи Николая II. Именно из этого дворца семью увезли рано утром 1 августа 1917 г. в Сибирь, откуда им не суждено было вернуться… Сегодня дворец живет новой жизнью. Действует постоянная экспозиция, рассказывающая о его истории и хозяевах. Осваивается музейное пространство второго этажа и подвала, реставрируются и открываются новые парадные залы… Множество людей, не являясь профессиональными искусствоведами или историками, прекрасно знают и любят Александровский дворец. Эта книга с ее бесчисленными подробностями и деталями обращена к ним.

Игорь Викторович Зимин

Скульптура и архитектура
Улица Рубинштейна и вокруг нее. Графский и Щербаков переулки
Улица Рубинштейна и вокруг нее. Графский и Щербаков переулки

Эта книга — продолжение серии своеобразных путеводителей по улицам, площадям и набережным Петербурга. Сегодня речь пойдет об улице Рубинштейна и примыкающих к ней Графском и Щербаковом переулках. Публикации, посвященные им, не многочисленны, между тем их история очень интересна и связана с многими поколениями петербуржцев, принадлежавших к разным сословиям, национальностям и профессиям, живших, служивших или бывавших здесь: военных и чиновников, купцов и мещан, литераторов и артистов, художников и архитекторов…Перед вами пройдут истории судеб более двухсот пятидесяти известных людей, а авторы попытаются раскрыть тайны, которые хранят местные дома. Возникновение этой небольшой улицы, протянувшейся на 700 метров от Невского проспекта до пересечения с Загородным проспектом и улицей Ломоносова, относится еще ко времени императрицы Анны Иоанновны! На рубеже веков улица Рубинштейна была и остается одним из центров театральной и музыкальной жизни Северной столицы. Сегодня улица продолжает жить и развиваться, прогуливаясь по ней, мы как будто вместе с вами оказываемся в европейском городе с разной архитектурой и кухнями многих стран.

Алена Алексеевна Манькова-Сугоровская , Владимир Ильич Аксельрод

Скульптура и архитектура / Прочее / Культура и искусство
Как начать разбираться в архитектуре
Как начать разбираться в архитектуре

Книга написана по материалам лекционного цикла «Формулы культуры», прочитанного автором в московском Открытом клубе (2012–2013 гг.). Читатель найдет в ней основные сведения по истории зодчества и познакомится с нетривиальными фактами. Здесь архитектура рассматривается в контексте других видов искусства – преимущественно живописи и скульптуры. Много внимания уделено влиянию архитектуры на человека, ведь любое здание берет на себя задачу организовать наше жизненное пространство, способствует формированию чувства прекрасного и прививает представления об упорядоченности, системе, об общественных и личных ценностях, принципе группировки различных элементов, в том числе и социальных. То, что мы видим и воспринимаем, воздействует на наш характер, помогает определить, что хорошо, а что дурно. Планировка и взаимное расположение зданий в символическом виде повторяет устройство общества. В «доме-муравейнике» и люди муравьи, а в роскошном особняке человек ощущает себя владыкой мира. Являясь визуальным событием, здание становится формулой культуры, зримым выражением ее главного смысла. Анализ основных архитектурных концепций ведется в книге на материале истории искусства Древнего мира и Западной Европы.

Вера Владимировна Калмыкова

Скульптура и архитектура / Прочее / Культура и искусство
Очерки поэтики и риторики архитектуры
Очерки поэтики и риторики архитектуры

Как архитектору приходит на ум «форма» дома? Из необитаемых физико-математических пространств или из культурной памяти, в которой эта «форма» представлена как опыт жизненных наблюдений? Храм, дворец, отель, правительственное здание, офис, библиотека, музей, театр… Эйдос проектируемого дома – это инвариант того или иного архитектурного жанра, выработанный данной культурой; это традиция, утвердившаяся в данном культурном ареале. По каким признакам мы узнаем эти архитектурные жанры? Существует ли поэтика жилищ, поэтика учебных заведений, поэтика станций метрополитена? Возможна ли вообще поэтика архитектуры? Автор книги – Александр Степанов, кандидат искусствоведения, профессор Института им. И. Е. Репина, доцент факультета свободных искусств и наук СПбГУ.

Александр Викторович Степанов

Скульптура и архитектура