Десять ли персиковых цветков

– Теперь я могу удерживать тебя только одной рукой, поэтому, если хочешь, можешь вырваться.

Когда матушка учила меня, как следует вести себя после замужества, она уделяла особенное внимание поведению супругов в их личных покоях. Она говорила, что когда супруг после свадьбы начнет искать любовной близости, то супруге, согласно традиции, нужно проявить благочестие и не сразу допустить его к себе, дабы показать хрупкость и сдержанность невинной девушки. Я полагала, что кашель тонко намекает на мой отказ. Однако было очевидно, что Е Хуа его проигнорировал. К сожалению, матушка не рассказывала мне, что надлежит делать женщине, чтобы по-прежнему казаться хрупкой и сдержанной, если муж не принимает отказ.

Волосы Е Хуа щекотали мои уши, отчего они страшно зудели. Я развернулась и, обняв его, спросила:

– Я займу только половину твоей кровати, хорошо?

Он со смехом ответил:

– Ты настолько мала, что даже половину не займешь.

Я смущенно оттолкнула его и на ощупь пробралась к кровати. Немного подумав, я разделась, приподняла одеяло и нырнула под него. Сжавшись в клубочек у стенки, я завернулась в одеяло. Когда Е Хуа подошел к постели, я отодвинулась еще дальше. Он в два счета вытащил из-под моей спины край одеяла и стал тянуть за уголок, желая придвинуть меня ближе к себе. Но покрывало оказалось слишком маленьким: стоило ему потянуть еще, и я осталась без одеяла. Даже теплыми летними ночами на Небесах прохладно. Я понимала, что если лягу спать без теплой одежды и без одеяла, то завтра не я буду ухаживать за Е Хуа, а он за мной. Теперь о чести не шло и речи. Я придвинулась ближе к нему, чтобы ухватить покрывало, затем еще ближе. Он отодвинулся, я снова придвинулась ближе. Так повторилось три раза подряд, но я так и не добралась до одеяла. Оставалось только бессмысленно продолжать перемещаться по кровати. Он придвинулся ближе, и я угодила прямиком в его объятия. Левой рукой он сгреб меня в охапку и произнес:

– Сегодняшнюю ночь ты либо спокойно будешь спать в моих объятиях и под одеялом, либо останешься у стенки, но без одеяла. Что выбираешь?

Я, помолчав, ответила:

– Мы можем вдвоем поспать у стенки под одеялом.

Кажется, разум отказался служить мне. Е Хуа обнял меня, негромко рассмеялся и сказал:

– А это неплохая мысль.

В ту ночь мы, словно пара птиц бии, уснули, крепко прижавшись друг к другу. Хоть нам и было немного тесновато, но я спокойно спала на груди Е Хуа. Мне кажется, прежде чем уснуть, я услышала, как он невнятно пробормотал:

– А ты совсем не изменилась… тебе все так же невыносима мысль остаться перед кем-то в долгу.

Е Хуа был прав: я никогда не любила оставаться в долгу и поэтому согласилась со словами, что он обронил. Однако, будучи в полусне, я не запомнила, что именно ответила ему.

Посреди ночи я сквозь сон услышала, как принц закашлялся, и немного испугалась. Е Хуа тихонько встал с кровати и, подоткнув мне одеяло, быстро распахнул двери и вышел из зала. Я напряженно прислушивалась и разобрала звуки кашля, настолько приглушенные, что если бы я не навострила свои лисьи уши, то ничего бы не услышала.

Я дотронулась до того места, где только что лежал Е Хуа. Мне стало ужасно тоскливо.

Он долго пробыл снаружи, а когда вернулся, я притворилась спящей. Откинув край одеяла, Е Хуа снова лег в постель, даже не заметив, что я просыпалась. Я смутно ощутила едва различимый запах крови и придвинулась ближе к нему. Решив, что он уже уснул, я снова нырнула в кольцо его объятий, протянула руку и крепко обхватила принца. С тяжелым сердцем я постепенно погрузилась в сон.

На следующее утро по виду Е Хуа невозможно было догадаться, что он совсем недавно перенес тяжелое ранение. Я даже стала подозревать, что увиденное ночью мне на самом деле приснилось. Что немудрено: вчерашний день был полон скорби, радости, тревоги и раздумий. Однако в глубине души я понимала, что это был не сон.

Я проводила время с Е Хуа, но скучала по Колобочку. В тот день в горах Линшань начиналось собрание, где сам Будда Шакьямуни собирался толковать учение и говорить о воспитании всех живых существ. Изначальный владыка Чэн Юй отправился в горы и взял Колобочка с собой, чтобы он не путался у нас под ногами.

Я беспокоилась, что речи Будды будут тяжелыми для восприятия, а Колобочек еще так мал, что ему наверняка станет ужасно скучно. Е Хуа был не согласен с моим мнением. Он заявил:

– Колобочек отправился в Чистые пределы на западе ради того, чтобы полакомиться сахарным тростником, что растет в горах Линшань. К тому же с ним Чэн Юй, так что ему не будет скучно, даже когда всех бессмертных в храме начнет клонить в сон.

Подумав, я согласилась с ним.

Е Хуа все еще не поправился. От Чжэ Яня я знала, что принц пока не может пользоваться правой рукой. Это очень огорчало меня, но принц, казалось, не придавал этому значения. Поскольку Е Хуа был ранен, то все, кто слышал об этом, начиная от Небесного владыки и заканчивая бессмертными низшего ранга, в течение нескольких дней не осмеливались беспокоить его, из-за чего у принца в кои-то веки появилось свободное время.