Десять минут второго

Мы наблюдали, как с улицы Бромсгатан ветром принесло облако пыли. Как будто легкий туман в воздухе. Я дышу и думаю о том, что же происходит всего в сотне метров от нас. Нельзя больше открывать окна.

Приехали экскаваторы. Рабочие поставили что-то вроде деревянного забора, огородили участок. На улице Бромсгатан сносят дома. Начали со второго квартала. Жильцы отсюда выехали, и дома стоят как пустые ракушки, внутрь которых можно заглянуть через зияющие отверстия, некогда бывшие окнами. Мы с мамой проходим мимо Директорского дома – старого желтого деревянного строения, где мама с папой когда-то праздновали свадьбу. А потом на свет появилась я. Слышно, как работает строительная техника. Невозможно осознать происходящее. Некоторые мои одноклассники, которые жили на улице Бромсгатан, уже давно отсюда переехали. Снос домов на этой улице означает первые перемены в облике Кируны. Четыре больших квартала, тринадцать домов, сто сорок восемь квартир сровняют с землей.

Экскаватор запускает свою клешню в третий этаж одного из домов. Слышно, как крошится кирпич и ломается бетон. Обломки падают на землю, и из-под них поднимается огромное облако пыли. Я кашляю. Мама старается задержать дыхание, и я гоню от себя мысли о раке и вреде асбестовой пыли.

– В голове не укладывается, – произносит шепотом мама.

Облако пыли застилает гору, под которой расположена шахта, и я закрываю нос платком. В горле першит.

– Не думала, что…

Мама пытается совладать с собой. Она закрывает ладонью рот, но я-то вижу, как дрожат ее губы.

Она не собиралась сегодня идти сюда. И правда, здесь не на что смотреть.

Мне плохо. Из-за пыли или из-за всего происходящего. Во мне растет беспокойство. И подумать не могла, что увижу маму в таком состоянии.

– Не предполагала, что будет так больно.

Мама нервно смеется. Но на самом деле ей не до смеха.

– Во втором квартале мы катались на коньках. Чьи-то родители расчистили посреди двора четырехугольную площадку и залили ее водой, чтобы получился лед. А в прятки мы играли всегда в восьмом квартале.

Экскаватор снова заносит ковш, захватывает бетон, и в ушах стоит такой скрежет. Мама берет меня за руку, и мы уходим. Повернувшись спиной к району, где прошло ее детство, она лишь крепче сжимает мою руку.

49

Стине не терпится, чтобы мы зашли в класс. Она стоит в дверях и машет, чтобы мы поторопились. И вот, когда мы все наконец расселись и в классе наступила тишина, она стоит за учительским столом и улыбается.

– Скоро у нас будет гость. Особый гость.

– Кто?

Могге не может молчать. Но очевидно, что даже он не способен вывести Стину из равновесия.

Раздается стук в дверь, и в класс заходит мужчина с большим букетом цветов. Лысоватый, в очках в темной оправе, в черных джинсах и синей клетчатой рубашке. Я узнаю его. Много раз читала его колонку. Это Сванте. Главный редактор «Кирунатиднинг». Я замечаю в его руке папку. Похоже, что в ней грамота.

– Добро пожаловать, Сванте!

Стина сияет.

– Вы узнаете Сванте?

– Это главный редактор «Кирунатиднинг», – отвечает Таня.

Конечно. Она знает всех журналистов в городе. По классу проносится шепот. Как будто суетятся пчелы в улье. Ребята принимаются хихикать и пихаться. Я стараюсь не дышать.

– Верно. И, как вы понимаете, я сегодня здесь, потому что в вашем классе учится особенный человек. Он победил в нашем конкурсе и удостоен диплома.

У Сванте глубокий, низкий голос, при звуке которого в классе воцаряется тишина.

– И кто же это? – спрашивает Стина, не в силах стоять на месте. Ее проект «Тетрадь чувств» не пошел прахом.

– Да, я только прочту, что здесь написано, – говорит Сванте.

Стина держит букет, в то время как Сванте снимает очки, чтобы прочесть текст грамоты.

– За яркий, образный язык и тонкое описание уходящей Кируны газета «Кирунатиднинг» награждает победителя конкурса коротких рассказов – молодого талантливого автора с большим будущим. Итак, победитель конкурса…

Могге не сидится на месте, и он начинает барабанить пальцами по стулу.

– Альва! – громко произносит Сванте.

Класс ликует, а Сванте глазами ищет среди учеников победителя. Альва сидит вся красная, стесняясь встать. Класс аплодирует. И я аплодирую тоже. Ну конечно. Хотя у меня и саднит в горле от подступающих слез.

– Прошу, Альва. Возьми цветы и грамоту, – кричит Стина.

– Альва! Альва! Альва! – скандируют Могге и Оскар.

Альва поднимается и подходит к Сванте. Тот пожимает ей руку, благодарит и вручает грамоту и цветы. Альва стесняется повернуться к классу.

Стина пытается утихомирить учеников, и в конце концов ей это удается.

– Спасибо, Альва. Мы гордимся тобой, – говорит Стина.

Альва бормочет «спасибо» и пытается спрятаться за букетом.

– И да, я бы хотел сфотографировать тебя с одноклассниками и взять у тебя интервью. А твое сочинение будет опубликовано в следующем номере нашей газеты.

Сванте улыбается, и я впервые замечаю у него на шее фотоаппарат.

– Только представь, Альва, ты теперь автор!

Глаза Стины блестят от слез. Я не шучу.

– Спасибо, – снова благодарит Альва.