Десять минут второго

Альбин осторожно надевает на меня каску, и я стараюсь не думать обо всех потных головах с перхотью, на которых она побывала. Или без перхоти. Видел бы меня сейчас папа. Я поднимаю перед собой мобильный телефон и фотографируюсь.

– Фото на память, – говорю я Альбину.

– Сфоткай нас вместе, – просит он.

Альбин наклоняется ко мне, и я удивляюсь, как у меня не дрожит рука. После всех неудачных, сделанных украдкой снимков я делаю совместную фотографию. Я и Альбин.

Я фотографирую на вытянутой руке. Мы смотрим в камеру. Боже, ну и вид у меня. Я быстро снимаю каску. Альбин смеется и наклоняется ко мне, чтобы попасть в кадр. Его щека касается моей. Теплая. Нежная. Это будет незабываемая фотография. Сразу же отправлю ее Юлии.

– Отправь ее мне, – просит Альбин и дает мне свой номер телефона.

У меня. Теперь. Есть. Номер. Телефона. Альбина.

Гудит двигатель, и мы медленно спускаемся к многоэтажным домам «Снюсдосан» и «Спотткопан». Я смотрю в окно на прилегающий к отелю «Феррум» парк и вижу Юлию. Сначала она машет мне, а потом соединяет руки, изображая контур сердца. Юлия, лучшая в мире подруга.

Гора, под которой находится шахта, кажется большой. По мере нашего приближения она становится всё больше, всё выше, и ее тень как будто вот-вот накроет весь город. Деревья в парке Ернвег голые, но скоро на них появятся почки. Туристы фотографируют всё подряд. Я незаметно оборачиваюсь и смотрю на Гарри. Он кивает мне. Я дышу, как он учил меня. А вдруг со мной случится паническая атака? Мне тогда броситься в объятья Гарри и разрыдаться? Случись такое, Альбин больше не захочет меня видеть. И тогда мне придется жить в одной комнате с Куртом в Елливаре.

Анника рассказывает в микрофон о правилах безопасности и спуске в шахту. Я же думаю о том, что не говорят вслух. Нравлюсь ли я Альбину? Поэтому мы сидим вместе? Внук директора шахты и я. Наверно, я предатель. Автобус объезжает места провала грунта. Раньше здесь было озеро. У меня начинают зудеть руки и щекотать в животе. Мы приближаемся к серому зданию администрации LKAB. Останавливаемся у входа и ждем, когда нас впустят. Я не оборачиваюсь, чтобы не встретиться взглядом с Гарри. Передо мной только вход. Вход в подземелье, в преисподнюю. Машины въезжают и выезжают из шахты. Симпатичные беленькие джипы, грузовики с испачканными в глине колесами; на всех логотип LKAB. Я вжимаюсь в сиденье. Мы уже близко. Я уже на пределе. Поддаться панике или преодолеть ее? Я совсем забыла, как дышать. А вдруг меня стошнит? Я посматриваю на свои вещи. Хватаю себя за ноги, лишь бы за что-то держаться.

И тут я чувствую его руку. Он берет мою ладонь, так что наши пальцы переплетаются. Я смотрю перед собой. Он нежно сжимает ее, и я не выпускаю ее. Плохо. Неромантично. От волнения я щиплю его за руку. Поймет ли он меня правильно? Мы держимся за руки в первый раз, а при этом мне запомнится только паника. Даже не щекотание в животе. Потому что это ничто по сравнению с паникой.

– Как ты?

Я слышу Альбина, но не могу ответить. Не могу повернуться и позвать на помощь. Я жду, когда всё уляжется. Пытаюсь совладать с собой, со своим взбесившимся организмом. Вдруг у меня получается правильно дышать. Я опускаю плечи и втягиваю носом воздух.

– Майя?

Он. Называет. Меня. По имени.

Я. Не сумасшедшая.

Я поворачиваюсь к Альбину и вижу его сдержанную улыбку. Чувствую его руку. Альбин гладит большим пальцем мой указательный. И еще я чувствую щекотание в животе. Но не могу произнести ни слова.

Автобус въезжает в самое сердце Кируны – в шахту. Альбин не выпускает мою руку, а я не собираюсь выпускать его.

– Мы почти приехали, – говорит он.

Под нами – пятьсот сорок метров.

45

Автобус останавливается, а мы остаемся сидеть на своих местах. Туристы выходят первыми, за ними – Гарри. Анника, направляясь к лестнице, оборачивается в нашу сторону.

– Всё хорошо?

Альбин спрашивает то же самое, и я киваю. Все еще не доверяю своим голосовым связкам. Альбин тянет меня за руку, чтобы я встала. «Не отпускай, – думаю я. – Только из-за тебя я еще и держусь». Альбин идет вперед, держа меня за руку. Нам предстоит спуститься по крутой лестнице, и мы разжимаем руки.

Открываются большие ворота, и перед нами в несколько рядов лежат белые каски. Анника что-то говорит, но я не слушаю. Туристы и Гарри идут за ней. Я стою и смотрю на них снизу вверх. Лестница такая высокая. Вполне себе широкая. Как в огромном зале. Альбин надевает на меня каску, застегивает ее под подбородком и улыбается, закрепляя ремень. Затем закручивает болт на задней части каски, чтобы та сидела по голове. Я как будто в детском саду, что за меня всё делают.

– Даже не представляла, как всё будет выглядеть.

– Да, так всё и выглядит. В лаве, конечно, всё иначе. Идем.