Десять ночей с бывшим

- Боюсь, Алекс, твоя Соня не согласится с таким раскладом. А я человек мягкий, женщин принуждать не люблю… - и усмехнулся. И ткнул пальцем своим сосисочным в экран. Я не хотел смотреть, но все равно не смог отвести глаза. 

Там, на экране, Соня сидела на кровати в своей комнате, из которой мне показывали видео и раньше. В узких джинсиках и короткой футболочке на голое тело. Так захотелось к ней ближе, потрогать ее всю, взвесить в ладонях грудь, облапать, завалить и тереться хером об обтянутую тканью промежность, вдавливая ткань между ее губок… и забраться ладонями под футболку, нырнуть головой туда, обхватить губами твердый сосочек. Аж слюна выступила и в штанах напряглось. 

А потом улеглось, потому что рядом с ней на стуле сидел Давид в своем идиотском дешевом костюме, положив ногу на ногу. Так, как только мужчины знают, зачем. А Соня раздвигала коленки, крутила локон в пальчиках, улыбалась и наклонялась к нему. Он и не вынимал взгляда из ее декольте. А потом подвинулась поближе, положила ладонь на колено. 

Давид явно был не в курсе, что их снимают, он ни разу не глянул в сторону камеры. Ни когда моя, моя, моя, МОЯ девочка потянулась к нему доверчиво и притерлась торчащими через ткань сосочками к его груди, ни тогда, когда обвила руками его шею и что-то шепнула на ухо. Ни даже тогда, когда его ладони легли ей на талию и поползли вверх, задирая маечку…

- Все! - Кольцов хлопнул по планшету, вырубая его, ровно в тот момент, когда грудь Сони почти выскользнула, я почти увидел ее идеальные полушария. Словно идиотская реклама в интернете, где тебе никогда не показывают ролик с девочкой, задирающей платьице, пока не заплатишь.

В этот момент я ненавидел его и был благодарен одновременно. Он не дал мне увидеть сладкие Сонины прелести, но и не дал узреть, как этот ублюдок их марает своими лапами!

И только потом пришла боль. Она словно дожидалась, пока стояк, вызванный Сонечкой, немного опадет, возбуждение выпустит мой мозг из своей хватки. 

И тогда-то накинулась. 

Выгрызая ходы внутри меня, как будто она была взбесившейся саблезубой мышью-мутантом, а я целиком ее любимым сортом сыра. Боль ощущалась почти физически. Даже без «почти». Только усилием воли я не сложился пополам, придерживая живот, который, казалось, вот-вот прогрызет насквозь эта тварь. Но в глазах что-то отразилось, потому что Кольцов хмыкнул и кивнул:

- Вот видишь. Все они, бабы, одинаковые. Иди-ка поспи, подумай, утро вечера… сам знаешь. 

Не знаю, о чем я должен был думать? Вернувшись в свою комнату, я тут же развернулся и потянулся к ручке, чтобы пойти обратно в кабинет и сказать, что похуй, пляшем. Готов выполнить любое задание, но Я. Хочу. Соню. Вне зависимости от ее мнения и кто там ее трахает. 

Не успел. Ручка повернулась сама, и в комнату скользнула Милена. В коротком шелковом халатике, под котором не оказалось вообще ничего, кроме анальной пробки с синим камнем, который она, приветственно повиливая задом, предложила мне самостоятельно вытащить. 

Я драл ее так, словно хотел убить.

Судорожно сжимая пальцы на блядском горле, вдалбливая свой хер в ее жопу с размаху, хлестал ладонью трясущийся зад, выкручивал соски, наматывал волосы на руку и дергал. Ставил во все возможные самые унизительные позы, выкручивая то так, то этак и вонзался с такой силой, что чуть яйца не проваливались. Она только стонала и охала и заткнулась лишь когда я вогнал ей в горло хер, заставляя проглотить все до последней капли. 

- Огненный ты мужик, Шалаев! - Только и сказала она, блаженно растягиваясь на моей кровати, хотя никто ей не предлагал. - Только ты так умеешь. Может, не будешь сваливать из «Голд-Элит»? Тебя вряд ли главный выпасет, ты на хорошем счету. А я с нашим папочкой поговорю, и ты останешься шпионить по мелочи, остальных прикрывать. И со мной опять же… Развлекаться. 

Я не выдержал и стиснул ее горло, глядя налитыми кровью глазами в ее бесстыдные глаза. Но она спокойно все вытерпела, только хватала потом ртом воздух и слегка хрипела, продолжая:

- Я же говорю, такая страсть! А? Останешься честным мужиком в глазах всех. Ну а девка… мало их, что ли, приходит к вам устраиваться? Какие твои годы, Шалаев, найдешь себе еще целочку для воспитания. 

Я сжал зубы. 

Все внутри протестовало против их гнилых раскладов. Но если подумать, то остаться в «Голд-Элит» и сделать все, чтобы план Кольцова провалился, было лучшим вариантом. Хоть как сгладить последствия своего предательства. 

Соня… 

Нет, не выходило у меня. Не мог я спокойно уйти отсюда, оставляя ее в лапах этого малолетнего ублюдка! Не смеет моя женщина отказываться от меня! Сначала я ее сам выебу и высушу, а потом подумаю!

- Вали отсюда уже, - лениво сообщил я Милене, и она, усмехнувшись, подобрала с пола халатик и выскользнула из комнаты, а я ушел в душ.