Десять великих экономистов от Маркса до Кейнса

Центральная идея морфологической схемы Парето заключается в предположении, что все общества состоят из гетерогенной массы членов – индивидов или семей – и структурируются согласно склонности этих членов к соответствующим общественным функциям: например, в обществе воров социальный ранг, а также способность влиять на правительство этого общества определялись бы ex hypothesi способностью воровать. Парето, похоже, предполагает, что эти способности, хотя они и подвержены совершенствованию или ослаблению, являются по большому счету врожденными, хотя он почти нигде не пытается это доказать. Более того, хотя способности непрерывно распределены в обществе, они приводят к формированию классов, более «высокие» из которых обладают и активно пользуются средствами подкрепления своего положения и отделения от низших слоев общества. Вследствие этого в нижнем слое общества накапливаются незаурядные способности, которым не дают подниматься выше, а в верхнем слое, аристократическом, или элитном, энергия наоборот теряется за счет бездействия, в результате чего возникает напряжение и в конечном итоге замещение правящего меньшинства другим меньшинством, состоящим из лучших элементов couches inferieures, нижних слоев. Эта циркуляция элит (circulation des elites), однако, не влияет на принцип правления меньшинства и никак не помогает приблизить никакое отдельно взятое общество к идеалу равенства, хотя в ходе сопутствующей ей борьбы и рождаются эгалитаристские философские доктрины и лозунги. Заставляя читателя вспомнить «Манифест коммунистической партии», Парето заявил, что история – это, по сути, процесс de la succession des aristocracies, смены одной аристократии другой (Manuel. Р. 425). Но его изложение этой части теории так кратко и оставляет такое огромное пространство для интерпретации, что я не могу быть уверен, что правильно ее понял. Впрочем, я должен был попытаться отдать ей должное, поскольку она необходима, чтобы в правильном свете увидеть его психологию общества.

Основная идея социально-психологической схемы заключается в понятии нелогического (не обязательно лишенного логики) действия. Это понятие отдает должное тому широко известному – в частности среди экономистов – факту, что большую часть ежедневных действий мы совершаем не в результате рациональных размышлений на основании рациональных наблюдений, но просто в силу привычки, импульса, чувства долга и так далее, хотя многие из этих действий и поддаются рационализации наблюдателем или автором уже постфактум. До сих пор в психосоциологии Парето нет ничего, что хоть кому-то показалось бы новшеством. Новшеством, однако, является его акцент на двух дополнительных фактах: во-первых, что значительное количество действий – и верований, добавим мы сразу, – рационализируются как акторами, так и наблюдателями при помощи способов, которые не выдерживают научной критики, а во-вторых, что еще более важно, что некоторые действия и верования вообще не поддаются такой рационализации, которая могла бы эту критику выдержать. Значение второго факта для социологии политического процесса становится очевидным, если мы учтем, что Парето считал основную часть всех действий и убеждений, составляющих политический процесс, действиями как раз второго типа. Очевидным примером служит идея общественного договора или теория volonte generale (общей воли – (фр.)) Руссо. По убеждению Парето, практически все действия, принципы, убеждения и все остальное, что превалирует в коллективном разуме избирателей, принадлежит к этой же категории. Значительная часть «Трактата» посвящена доказательствам этого убеждения, часто занимательным, местами поучительным.