Десять железных стрел

Аэробль застонал и внезапно замер, заставив нас проскользить по палубе и врезаться в перила. Тело взорвалось болью, и мне едва хватило сил отползти в сторону, когда колоссальная рука из колючей лозы, деревьев и прутьев дотянулась и схватилась за корпус корабля. Каждый палец был больше меня в два раза. За ней протянулась вторая, и еще. Три уродливые конечности вцепились в аэробль, не давая ему сдвинуться.

Они оттянули перила вниз. Из-за края аэробля выглядывало жуткое месиво из черепов, костей, связанных вместе проволокой и веревками. У меня открылся рот. Я стиснула Лиетт, уставившись на него.

Чучело уставилось в ответ.

Оно отличалось от того, что было в Терассусе. Крупнее, яростнее, больше черепов и конечностей. Но я знала этот взгляд. Я знала огонь, пылающий внутри тела из костей и древесины. Я знала, что его сердце бьется ровно в такт моему.

– Я тебя чувствую, – прогрохотало из деревянного тела; голос был слишком мягким для такого уродливого существа. – Я чувствую, как твое тело рассыпается. Как клубятся в тебе мысли, – связка его черепов по-птичьи наклонилась вбок. – Это страх? Или любовь? Или все вместе? Или ты настолько примитивна, что теряешься в догадках, как я тебя нашел? Если бы я мог ответить и не сломить тебя.

Щепки и ветки сыпались с него при движении. Огромная туша повернулась к Лиетт, в пустых глазницах многочисленных черепов горел огонь.

– Если бы у нас было время.

Без раздумий, не успев сделать вдох, я загородила ее собой. Наставила на чучело Какофонию, навела его ухмылку на огромные головы. Здоровенная масса дерева, пламени и костей, похоже, особо не впечатлилась.

Не то чтобы я могла понять наверняка – все-таки это куча связанных, мать их, черепов.

– А, погоди-ка. Я узнаю то чувство, что поглощает тебя, – из груди чучела вместе со столбом дыма вырвался тяжкий вздох. – Это зияющая тщетность. Зарождающееся осознание того, что все, чем ты обладаешь, все, что ты можешь сделать, все, что есть ты – этого не хватит. Никогда не хватит. Это чувство таится в каждой молитве, в каждой отчаянной надежде.

Чучело перегнулось через перила. Лиетт сжала мою руку, и мы вдвоем попятились от сыпанувших с чучела пепла и щепок, когда нас накрыла его тень.

– Мои приверженцы тоже его источают, – зашипело оно. – Если бы ты могла чувствовать их так, как я. Пыл их преданности, порывы их страха – и чистый экстаз от ощущения, как оба этих чувства одновременно ломаются. Как и им, я предлагаю вам спасение.

Я видела его первый раз. Вспышка света и боли по глазам, как отголосок в тянущей старой ране. Я смотрела внутрь чучела, за переплетенные кости, за кровь и пламя, в его горящее сердце. В его глаза, неотрывно наблюдающие за мной.

Видящий Бог смотрел на меня. Он протянул ко мне одну из рук, маня.

– Отдай мне то, что принадлежит мне, и я верну тебе все, – произнес он. – Безопасность. Сохранность. Вам лишь нужно убедить себя, что эти вещи достижимы. Все, чего жаждет слабый человек. Все, в жажде чего ты боишься признаться. Оно может стать твоим. Просто верни мне брата.

Его деревянные пальцы вытянулись, скрипя и щелкая. Он раскрыл исполинскую ладонь.

– Верни Старейшего.

Старейшего?

Брата?

Дерьмо. Блядство. Да твою ж мать.

Как думаешь, можно ли сделать более пугающим десятиэтажное чудовище из костей и огня, которое способно тебя раздавить одним пальцем? Так вот, десятиэтажное чудовище из костей и огня, которое, к тому же сраный Скрат – точно страшнее.

Эта тварь – монстр, чучело, Видящий Бог, похер, как его называют его долбанутые последователи – не был ни богом, ни спасителем. Это был паразит. Зловонный клещ, оседлавший носителя, пьющий его кровь. Что он предложил Обители, чтобы они за ним последовали? Знали ли они вообще?

Я не знала. Но я знала, что он мне предлагает.

Мое сердце трепыхалось в такт его огням. Я чувствовала вибрацию его голоса внутри, как он читает мои чувства, словно они написаны на стене. Я слышала данные им обещания, его искренность. Интересно, как легко протянуть ему руку в ответ и все получить.