Десять жизней Ван Мина

На человечество в 1930-х гг. надвигалась Вторая мировая война. Она надвигалась и на Дальнем Востоке, в Азии, включая Индию, на Тихом океане, включая США. Она надвигалась и в Европе, в Атлантике, применительно к США.

Поэтому все события, происходившие в Китае, имели к этому отношение.

Япония в 1931 году отторгла у Китая Маньчжурию. На этой земле Япония создала марионеточное государство – Маньчжоу-Го. У этого государства была своя армия. Иными словами, японцы создали военное противостояние между китайцами.

Далее Япония вела дело к появлению своего рода монгольского государства во Внутренней Монголии, в этой части Китая. И там возникала ситуация военного противостояния китайцев и монголов.

Но и осознания этого было мало для понимания ситуации.

Формально и официально признанным в мире было тогда только одно государство на территории континентального Китая. Это была Китайская Республика.

После вторжения Японии в Маньчжурию создалась странная ситуация. Можно даже сказать, что это была своего рода «странная война» в Китае, которая предшествовала «странной войне» в Европе, во Франции.

Китай, Китайская Республика, не объявляла войну Японии. Одновременно Китайская Республика поддерживала связи с Германией Гитлера. У Чан Кайши работали немецкие военные советники.

Шла своего рода игра в треугольнике: Китай – Германия – Япония.

К этому необходимо прибавить и то, что Китайская Республика была вынуждена в 1932 году восстановить отношения с СССР, а летом 1937 года заключить с СССР договор, следствием которого фактически было превращение СССР и Китайской Республики в союзников при оказании отпора японской военной агрессии.

И при всем этом внутри Китайской Республики, в Гоминьдане тоже не было единства. Да, Чан Кайши не оказывал вооруженного сопротивления Японии. Да, среди гоминьдановских генералов имелись те, кто требовал начала настоящей войны против агрессии Японии.

В то же время внутри Гоминьдана существовала группировка во главе с Ван Цзинвэем. Она считала, что главное для нее, для Гоминьдана, для Китайской Республики, исходить из того, что в Китае одновременно существуют два разных правительства, две власти, коммунистическая и гоминьдановская; что существуют две армии, армия Гоминьдана и армия КПК, что между ними идет внутренняя китайская или гражданская война. И главным для Гоминьдана должно быть стремление победить, прежде всего, в этой внутренней войне. Ван Цзинвэй, очевидно, видел и в Гитлере, и в японцах те внешние силы, которые могли помочь ему и его сторонникам победить их «общего врага»: КПК и ее вооруженные силы.

Так возникала перспектива объединения Ван Цзинвэя, его сторонников, сначала с Гитлером, а впоследствии и с Японией.

Такая ситуация требовала от КПК сделать вывод о том, что, как бы там ни было, а, все-таки, была возможность и необходимость, при определенных условиях, вступить в союз, в единый фронт с Чан Кайши, то есть создать единый национальный антияпонский фронт из Гоминьдана и КПК.

Из этого исходил Ван Мин. Это было прозрение. Он понял, что коренные интересы нации могут заставить Чан Кайши пойти на сотрудничество с КПК. КПК же должна, со своей стороны, идти на уступки, на компромисс, и вступать в такое сотрудничество.

В результате всего этого, в том числе и благодаря позиции Ван Мина, Китай, нация Китая, оказалась перед выбором: предпочесть ли гражданскую или внутреннюю войну, видеть в гитлеровцах и в японцах тех, кто может помочь справиться с китайскими коммунистами, или создавать единый национальный антияпонский фронт.

В конечном счете, между этими двумя противостоявшими одна другой внутри Гоминьдана силами произошел раскол. Появился упомянутый единый фронт. Заслуга в его появлении принадлежала и Ван Мину.

В это время Сталин позвонил Димитрову и велел передать Ван Мину (С. 218.):