Десятая невеста

   Тут вдруг все как один завопили, издали донесся истошный рев труб, и в толпу вломилась императорская конница, давя людей лошадиными копытами и направо и налево нахлестывая плетьми. Бадейку смела толпа, меня подняло же людской волной, изрядно поболтало и отбросило в сторону. Прижавшись к стене, я закрыла глаза и уши и заверещала как резаная. Меня били, толкали, пихали, мимо проносились люди и лошади, раздавались вопли и треск. Приоткрыв глаза, я с изумлением узнала в ближайшем всаднике Хоно. Я позвала его, но он, похоже, меня не заметил. Глаза у него были безумные, на лице – кровь, не поймешь, его или чужая. Он наотмашь рубанул мечом какого-то мужика, и тот упал на меня, придавив потной вонючей тушей.

   - Мама, - пискнула я. - Мамочки…

   И потеряла сознание.

   Очнувшись, я не сразу поняла, что вишу на лошади, болтаясь поперек седла. Кто вез – поди знай. Вместе с неведомым всадником мы протряслись несколько улиц, и, когда бурление и крики стали удаляться, тот наконец остановил лошадь, усадил меня перед собой и оказался Воруйкой.

   Меня трясло, и я знай таращилась ему в лицо, готовая разреветься. Совершенно некстати и против всяких доводов рассудка в моей голове одновременно пронеслись две мысли. Первая: прилично ли парню быть красивее девки? И вторая: может ли быть так, что у живого человека глаза точь-в-точь как драгоценные камни? Вот как у Воруйки. Зеленые и сверкающие, будто смарагд.

   - Воруйка, значит, – без всякого тепла произнес он.

   На миг мне показалось, что он читает мои мысли, однако тут же сообразила, что он это, должно быть, о моих пьяных речах. Но я была не в том состоянии, чтобы объясняться.

   - Ч-ч-что случилось? – наконец удалось произнести мне сквозь зубную дробь.

   - Народ возмущается, – коротко сказал он. - Сиди смирно. Н-но!

   И мы вновь помчались по улицам. Через некоторое время к нам присоединились несколько стражников, которые расчищали путь. Я с ужасом глазела по сторонам – повсюду избитые, окровавленные люди, кое-где раненые (а может, уже и мертвые) кучей лежат. Пыль столбом, и воняет кровью.

   - Ай! – мои раздумья прервал камень, больно ударивший в плечо.

   Мы въехали на площадь, где стражники и другие императоры расправлялись с возмутителями спокойствия. Большую часть им удалось усмирить, но оставались неохваченные, они-то и накинулись на нас, свежеприбывших, швыряясь глиной, камнями и песком.

   Тайо выругался и закрыл ладонью лицо. Ему в глаз, что ли, попали? Я съежилась, стараясь укрыться от камней. Они были небольшие, но кидали метко, так что прилетало порядочно. Я знай себе ойкала, когда попадал очередной.

   Воруйка крикнул что-то, и к нам подлетел Медок.

   - Забери ее… увези, – прохрипел Тайо и пихнул меня ему.

   Тот ловко перехватил меня, лихо присвистнул, и мы помчались. Дороги Золотко особо не разбирал и давил подвернувшихся без всякой жалости.

   Во дворце, конечно же, обо всем уже знали. Девки в полном составе собрались у главных ворот, ожидая императоров, как верные невесты – воинов с поля боя. Так что въехали мы красиво. Я собралась было спрыгнуть на землю, но Медок удержал меня, легонько прижав к себе. Улыбнулся, в глазах заплясали золотые искорки.

   - А благодарность спасителю?

   И, прежде чем я успела что-нибудь сказать, запечатлел на моих устах медовый поцелуй.

ГЛАВА 15

Коварна девичья судьба и привередлива. Сегодня ты ходишь в любимицах императора, а завтра за его невестами ночные горшки убираешь. Как говорится, были вы богинями, стали рабынями.

   После того, как Медок привез меня во дворец, я оказалась в трудном положении. Разумеется, девы тут же скопились возле меня, заохали и заахали, однако им это быстро надоело, и они разошлись. Разве что Брунгильда перекусить принесла. Идти мне было некуда – не в город же пешком возвращаться? Во дворце я теперь была никто и звать никак. Так и жалась у ворот сиротинушкой, покуда не стемнело и не прибыли императоры – в поту, пыли и зареве факелов.

   Медок встречал их, лопая абрикосы и косясь на меня с глумливой ухмылкой. Воруйка бросил на меня злобный взгляд, спешился, накинулся на Кина и давай с ним собачиться.

   - О чем это они? – спросила я у Замочка, который стоял ко мне ближе всех.

   Он принялся монотонно переводить:

   - Я тебе сказал, увези ее, а не привези, а я откуда знал, что ты имел в виду, ну и что с ней теперь делать, на улицу выгонять, а мне куда ее было девать-то, по дороге выкинуть, ну а во дворец зачем привез, бранное слово, сам бранное слово.

   Тем временем прочие императоры меня заметили. Хоно-Огонек похлопал по плечу и сказал: «Добро пожаловать домой, ха-ха», Веточка приветливо улыбнулся, Снежок ожег меня таким взглядом, будто я была виновата во всех бедах Крайсветной империи, Ворон как-то непонятно глянул, но даже не кивнул.

   Из дворца прибежал придворный, и нас с Медком и Воруйкой повели в приемный зал, где дожидался Со Фу. Сначала зашли Тайо и Кин, Со Фу там с ними переговорил чего-то, затем они вышли, и на ковер отправилась я.