Десятая заповедь

Так и теперь. Кажется, мысль становится все более сконцентрированной. Более четкой. Не такой сумбурной и сумрачной, какой она была всего лишь какую-то минуту назад. Она, эта мысль, начинает осознавать, что что-то ее сдерживает и не дает почувствовать того величия свободного полета, которая ей была присуща раньше. Но в то же время эта изболевшаяся длительной неопределенностью мысль будто начинает набирать уверенности и силы. Это давало надежду уверовать в то, что она, мысль жизни и света, ни на что не взирая, все же выберется из этого лабиринта неопределенности и снова, как это было всегда, сможет стать добрым советчиком для своего хозяина. Ведь иначе и быть не может!

Мысль — как зеркало души. А когда зеркало чистое, то и мысли в нем отображаются светлые. Его, Василия, мысль стремилась к свету, а душе хотелось праздника. Праздника, который надолго запомнился бы.

Праздник был в августе. В прошлогоднем августе. Даже легкая тень улыбки скользнула по его устам при воспоминании о нем. Галино сердечко встрепенулось, замерев в ожидании чуда. Ведь улыбнулся! Не зря она так долго сидит возле него и изо всех сил удерживает его возле себя. Улыбнулся! Раньше это казалось таким обычным. И таким привычным. Но ведь это было тогда, совсем в другой жизни, до его ранения. А сейчас он улыбнулся после того…

Они решили открыть рыболовлю на одном из своих прудов. Так ведь и задумывалось, что в трех прудах рыба будет выращиваться для реализации, а на одном разрешат спортивное рыболовство за умеренную плату. Жители городка, кто серьезно этим делом увлекался, те и за десять-пятнадцать километров на рыбалку ездили. А иногда — и еще дальше. На большие реки и озера. Туда, где настоящая рыба водилась, где можно было подержать на своей удочке настоящего речного великана и посоревноваться с ним в силе, упорстве и сноровке.

Как ни странно, но в их городке рыбаков оказалось немало. Ведь подавляющее большинство горожан жили в природе, отдаваясь ей каждую свободную минуту. И не представляли себя вне ее границ. Ведь, как бы это странно не звучало, но как раз неприродным для человека и является его существование за пределами этой самой природы.

На сообщение в местной газете чуть ли не все городские рыболовы отозвались. Не смутило их даже то, что открытие рыболовли было назначено на двенадцать часов. Все хорошо знали, что рыбы в пруду много, что ее постоянно подкармливают и что воду из пруда со времени его зарыбления, а прошло уже два года, не спускали и рыбу из него не вылавливали. Кроме того, для настоящего рыболова всегда заманчиво испытать свою удачу на новом для него водоеме, именно там, где еще ни разу поплавки свои не купал. Ведь каждый раз это — как впервые…

Василий тогда Нептуном нарядился. Богом и царем всех земных вод. В руках у него был тризуб. Долгая зеленая борода достигала до самого пояса. На голове красовалась настоящая царская корона, которая благородным «золотом» и разноцветными драгоценными «камнями» призывно блестела под лучами жаркого августовского солнца. Мальчишки из Петькиной бригады были его свитой.

Какой удивленной была толпа на берегу, когда ровно в двенадцать часов, прямо из воды начало выходить это водяное воинство. Даже детские крики на какую-то минуту стихли. Те, что поменьше, вообще за мамины юбки попрятались. Таким неожиданным для всех присутствующих стал выход к ним морского царя и его свиты. Ведь о нем все знали только из книг и фильмов. А тут — вот он, живой Нептун-Посейдон. Живой и настоящий. Да еще и с тризубом…

— А почему это вы все притихли? Или вам доброго слова для морского царя жалко? — и ударил тризубом по воде, показывая всем свою власть над нею. — Может, мне искупать вас всех, чтобы вы Нептуна знали и уважали? Или дождь грозовой на вас наслать?…

— Ты, Васька, это… — чуть попятился городской голова, прибывший на праздник только для того, чтобы придать ему более культурное направление. — Мы, это, не на экваторе, чтобы водой людей обливать. Да и пруд твой — не океан. И даже не море.

— Не океан. И не море, конечно. — Согласился с ним морской царь. — Только не забывайте, что все земные воды под моей властью пребывают. И моря с океанами, и реки с озерами, и ручейки с колодцами. Даже многочисленные болота тоже мои. Хотя вода в них — вроде, как и не вода. Что же касается экватора, то тут вы ошибаетесь. Именно сегодня мы свой собственный экватор переходим. На этом пруду рыбалку разрешаем. А все другие будем к облову готовить. Так чем это не экватор?

— А вы чего стали? — уже к своей свите. — А ну-ка, Ивана Никитовича первым в воду затащить!

Со страшным криком морские чертенята начали выскакивать на берег.