Десятина

Но потом она задумалась, а вдруг келпи прикажет Ройбену приводить ему людей. И тот, конечно же, исполнит приказ.

Что еще может заинтересовать келпи?

Кайя вспомнила кукол, стоящих на полках в комнате, но воображение подкидывало лишь образ маленькой девочки, идущей по их следам до самого ручья. То же и с любым музыкальным инструментом. Нет, нужно придумать что-то такое, чем келпи сможет наслаждаться в одиночестве… Одежда? Еда?

А потом до нее дошло… спутник, товарищ. Который никогда не утонет. Которым можно восхищаться и все ему рассказывать. Карусельный конь!

– Ох, Корни, – выдохнула она. – Я кое-что придумала.

Возвращаться в машину Кайе свершенно не хотелось, но ей пришлось скользнуть на заднее сиденье и закрыть рот рубашкой, чтобы ткань задерживала металл в воздухе.

– Ты знаешь, куда ехать, да? – спросила она. Интересно, он вообще расслышал вопрос, приглушенный толстым слоем ткани?

– Ага.

Кайя откинула голову на сиденье. Краем глаза заметила, как дернулось крыло, отбрасывая крошечные светящиеся радуги, которые заплясали у нее на ногах. Весь мир сжался до этих радуг. Не стало ни Корни на переднем сиденье, ни шипящего пения радио, ни проезжающих мимо машин, ни домов, ни магазинов – ничего, что могло бы спасти от завораживающих узоров, мерцающих на травянисто-зеленых бедрах.

Не было слов, описывающих ее чувства, не было звуков. Ничего. Не было и определения, описывающего то, кем она являлась; ни единого объяснения, способного удержать неподвижную, беззвучную тьму. С каждой секундой Кайе становилось все хуже.

– Пожалуйста, можешь открыть свое окно? – попросила она. – Мне не хватает воздуха.

– А что не так с твоим?

Она подалась вперед, к водительскому сиденью, и протянула руки ладонями наверх, как попрошайка.

– Ручка жжется, когда я касаюсь ее. Смотри. – Она выше подняла руку, чтобы Корни смог увидеть обожженную кожу. Пальцы подрагивали. – Это от ручки.

– Черт! – Корни втянул воздух сквозь зубы. Затем покрутил ручку, опуская стекло.

С каждым новым вздохом соленый воздух из открытого окна все лучше прочищал горло, но даже этого не было достаточно, чтобы утихомирить тошноту.

– Мне нужно выбраться из машины.

– Мы почти на месте, – сказал Корни, останавливаясь на светофоре.

Он припарковался рядом с большим зданием карусели. Под затянутым тучами небом оно казалось еще более тусклым и облупившимся.

– Ты в порядке? – спросил Корни, оборачиваясь к заднему сиденью.

Кайя покачала головой. Ее грозило вывернуть прямо здесь, в машине, поверх пустых бутылок и коробок из-под еды. Засунув руку в карман толстовки, она открыла дверь.

– Кайя!

Она то ли выпала, то ли выползла на асфальт и едва сумела добраться до края газона, прежде чем ее стошнило. Желудок был почти пуст, так что рвало ее по большей части желудочным соком.

– О господи. – Корни присел рядом с ней на корточки.

– Я в порядке, – заявила Кайя и, пошатываясь, поднялась на ноги. – Это все из-за металла.

Он кивнул, оглянулся на машину, а потом скептически осмотрелся.

– Может, ну это все?

– Нет. – Кайя глубоко вздохнула. – Идем.

Она обежала здание, следуя тому же пути, которым они с Дженет попали сюда в прошлый раз.

– Дай свою куртку, – попросила она. – Тут стекло.

В дневном свете все выглядело иначе.

Через зал, вверх по лестнице – и вот он, чуть более потрепанный, чем ей показалось в прошлый раз, но все равно прекрасный. Сливочные бока от времени покоричневели, а позолота стерлась. Рот коня изгибался в легкой усмешке, и Кайя сама ухмыльнулась в ответ.

Вместе они дотащили коня до лестницы. Корни шел первым, принимая на себя основной вес, пока они шаг за шагом спускались вниз. Конь едва пролез в двери. Внизу Кайя выбралась через окно, предоставив Корни самому выталкивать их ношу на улицу.

Оказавшись снаружи, он занервничал. На заднее сиденье конь не помещался, а багажник был забит коробками со старыми книгами и всякими инструментами.

– Нас точно кто-нибудь поймает! – заявил он.

– Нужно придумать, как привязать его к крыше.

– Черт, черт, черт! – Корни зарылся в багажник и выудил из завалов эластичный шнур, два пластиковых пакета и небольшой моток бечевки.

– Шнур слишком тонкий, – скептически заметила Кайя.

Корни обернул его вокруг шеи деревянного животного, потом вокруг тела, а уже после забросил внутрь машины.

– Давай с другой стороны. Быстрей.

Он перекинул Кайе бечевку, она набросила веревку на лошадь, а потом швырнула обратно ему. Корни завязал узел.

– Ладно, пойдет. Едем.

Он заскочил в машину со своей стороны, Кайя обошла ее кругом, залезла на сиденье и, обмотав руку джинсовкой Корни, закрыла дверь. Он сорвался с места, так отчаянно вжимая педаль газа, что шины взвизгнули по асфальту.

Кайя была уверена, что случится что-то плохое: за ними увяжутся копы или конь сорвется с крыши и попадет по другой машине. Но до места они добрались целыми и невредимыми.

Припарковавшись, они потащили карусельного коня в полосу деревьев, к ручью.

– Не дай бог, ему не понравится. Я теперь занозы из рук неделю выковыривать буду, – возмутился Корни.

– Ему понравится.

– А еще мне придется выравнивать крышу авто, она прогнулась.

– Знаю.