Десятина

– Можешь передать, что нет, – ответил Ройбен, с легкой улыбкой, как сам он надеялся, встречая пытливый взгляд посыльного, едва заметно кивнул и добавил, захлопывая дверь: – Но вскоре надеюсь закончить.

Когда Ройбен повернулся к Кайе, лицо его было бесстрастно. Он подавил в себе все эмоции, даже не потрудившись в них разобраться.

– Одевайся, – жестоко бросил Ройбен, не пытаясь скрыть злость в голосе и позволяя девушке думать, что недовольство направлено на нее. Он швырнул Кайе платье, замечая, как она поморщилась, когда скользкий шелк соскользнул с края кровати, как безмолвно наклонилась, поднимая его.

Нет, она ему не доверяла. И это радовало.

– Время пришло, – объявил Ройбен.

Глава 10

Пусть говорят, слово мертво,

Коль сказано оно.
Но нет.
Оно лишь жизнь свою начнет,
Как только с уст сойдет
Во свет.

ЭМИЛИ ДИКИНСОН. VI. СЛОВА

Когда в комнату вошел Нефамаэль, Корни глубже опустился в теплую мутную воду. Служанки-фейри, подстригшие его волосы и смазавшие кожу маслами, вышли из покоев, не дожидаясь приказа.

– Их стараниями ты стал весьма красив, – заметил Нефамаэль, его желтые глаза блеснули в пламени свечей.

Корни поежился. Втертые в кожу масла дарили странное ощущение, не проходившее даже под водой. Коротко обрезанные пряди волос кололи шею.

– Сделать из меня красавца – все равно что превратить свинец в золото, – пробормотал Корни, надеясь, что фраза прозвучала остроумно.

– Голоден? – поинтересовался Нефамаэль своим нежным, глубоким голосом. Корни хотелось спросить, что случилось с Кайей, но как же сложно было задать вопрос, когда рыцарь медленным, размеренным шагом приближался к нему.

Корни кивнул. Голосу он сейчас не доверял. И до сих пор не мог поверить, что Нефамаэль забрал его во дворец, вырывая из жалкой и убогой жизни.

– В наших краях растут фрукты, вкус которых прекрасней любого блюда смертных. – Широкий рот Нефамаэля искривился в усмешке.

– И мне дозволено попробовать их?

– Возможно, возможно. – Нефамаэль указал на стопку одежды. – Одевайся, и я покажу их тебе.

Корни был одновременно рад и разочарован, когда Нефамаэль вышел из комнаты, позволив ему одеться в одиночестве. Корни торопливо натянул бархатную тунику и плотно облегающие штаны, сейчас ему было все равно, что кожа еще влажная.

Нефамаэль ждал его в коридоре. Когда Корни вышел, он протянул руку и погладил его по волосам.

– Полагаю, комплименты сейчас неуместны.

Тая под этими пальцами, Корни не смог даже выдавить ответ.

– Идем, – позвал Нефамаэль.

Потеки воска тянулись по стенам, подобно сталактитам, скалящимся со сводов. Вдали слышались музыка и смех. Нефамаэль провел Корни в распахнутые двери с узором из серебряного плюща прямо в сад, где под тяжестью серебристых яблок деревья склоняли ветви к самой земле. По саду вилась узкая дорожка из белых камней, а над верхушками деревьев смыкался сияющий свод. Он светился так ярко, словно они были не в пещере под холмом, а под чистым дневным небом. До Корни доносились ароматы вскопанной земли, скошенной травы и гниющих фруктов.

– Вперед, – подбодрил Нефамаэль, кивая в сторону деревьев. – Пробуй все, чего пожелаешь.

Корни уже сомневался, так ли он голоден. Однако, боясь разочаровать рыцаря, он подошел к ближайшему дереву и сорвал яблоко, которое словно само легло в руку. Серебристая кожица была теплой на ощупь, будто там, внутри яблока, пульсировала настоящая жизнь.

Корни поднял взгляд на Нефамаэля. Рыцарь увлеченно разглядывал белую птичку, примостившуюся в ветвях. Не дождавшись ответного взгляда, Корни осторожно откусил кусочек яблока.

У сочной мякоти был вкус изобилия, вкус страсти, жарких мыслей и желаний. Всего один кусочек лишил его рассудка, даря небывалый голод. Нефамаэль с лукавой усмешкой смотрел, как Корни облизывает надкушенное яблоко, жадно поглощает мякоть и, опускаясь на колени, высасывает бледную сердцевину.

Несколько фейри, преданных рыцарей Королевы, собрались вокруг, словно цветы к солнцу, обращая свои прекрасные лица с высокими скулами и блестящими глазами к невероятному зрелищу. Они смеялись, но Корни не мог остановиться. Он мог только есть, едва замечая, что Нефамаэль хохочет над ним вместе со всеми. Женщина с тонкими изогнутыми рогами бросила Корни перезрелую сливу. Она лопнула в грязи, а Корни с жадностью проглотил мякоть вместе с крупицами почвы, а потом еще облизал землю в надежде поймать хоть одну ускользнувшую капельку.

По подгнившим липким плодам, упавшим с деревьев, ползали муравьи. Корни глотал и их, слепо поглощая каждый найденный кусочек.

Спустя некоторое время Нефамаэль подошел к парню и прижал к его губам небольшое печенье. Корни неосознанно прожевал его и проглотил, хоть печенье и оказалось на вкус, как песок.