Десятина

– Услышьте меня и запомните мое предложение. Вы получили семь лет свободы, но семь лет пролетят в один миг. Так присягните мне сейчас, свободные фейри и подданные Неблагого двора. Признайте мою власть, и я дарую вам весь Самайн. Свободу на целую ночь, от заката до восхода, на веки вечные.

Кайя заметила, что на помост взобрались несколько существ из Неблагого двора. Они не приближались к Силариэль и ее подданным, но острозубые ухмылки не обещали ничего хорошего.

Королева напряглась.

– Думаю, рыцарь мой, вскоре ты поймешь, что завоевать королевство гораздо легче, чем удержать его.

С этими словами она отвернулась, полы длинной накидки очертили ровный круг на пыльном полу. Рыцари и придворные дамы тоже шагнули следом за Королевой. Задержалась лишь Этин.

Ройбен покачал головой.

Силариэль оглянулась и, заметив замершую Этин, распахнула руки, зовя ее к себе. Сестра Ройбена позволила обнять себя и увести прочь вместе с остальными подданными Благого двора. Она не видела ни злой усмешки, мелькнувшей на губах Королевы, ни взгляда, которым правительница обменялась с Ройбеном поверх головы его сестры.

Когда последний воин Королевы покинул зал, Ройбен, самопровозглашенный Король Неблагого двора, едва не упал на трон. Кайя хотела улыбнуться ему, но Рйобен даже не смотрел в ее сторону. Он слепо смотрел в глубь зала своими глазами цвета пепла.

А Корни все смеялся и смеялся.

Маленький похоронный зал был оформлен в викторианском стиле. Резная мебель темного дерева и мрачные бордовые обои с бархатным узором из геральдических лилий. Здесь собралось много ребят из школы, которых Кайя смутно знала лишь по рассказам. Кенни, Пончик, Маркус и Фатима жались друг к другу и постоянно перешептывались, даже когда говорил священник.

Корни всю службу не выпускал руку Кайи, до боли сжимал ее ладонь холодными потными пальцами. Он не плакал, даже когда она не смогла сдержать слез, но в черном траурном костюме выглядел ужасно бледным и усталым. И темнеющий на его скуле синяк от этого смотрелся совсем неприлично.

Мать Кайи едва не сошла с ума от страха, думая, что ее дочь тоже погибла… она так испугалась, что даже решила каждый день ездить в город на работу, а не переезжать туда. Даже бабушка перестала ворчать. Сегодня Эллен привезла Кайю на похороны и обещала приехать, когда она позвонит. Странное и даже милое ощущение, когда в семье все хорошо, но Кайя не хотела слишком к нему привыкать.

Дженет была подобна деве с полотна классика: яркие рыже-красные кудри и алая помада. Она была прекрасна – Офелия в окружении сотни цветов, назвать которые было под силу только Ройбену. Но Кайя ощущала аромат химикатов, которые вкололи ей под кожу, и чувствовала запах гниения. Когда они подошли ближе, ее едва не вырвало от вони. И все же Кайя не смогла удержаться, погладила холодную, непривычно жесткую руку Дженет, а потом положила в гроб маленький подарок – пузырек блестящего синего лака для ногтей.

Корни слегка ослабил смертельную хватку на ладони Кайи, оказавшись рядом с телом сестры.

Когда церемония закончилась, они стояли на улице и ждали, пока его мама прощалась со всеми родственниками.

– Точно, чуть не забыл, – проговорил Корни, голос его был непривычно тих, – мы перед службой заехали в магазин. Я тоже зашел, за сигаретами. – Он порылся во внутреннем кармане кожаной куртки и выудил несколько трубочек с разноцветными полосками на обертках. – Это тебе, букет Волшебных палочек пикси.

Кайя улыбнулась:

– Это я должна поднимать тебе настроение.

– Но тебе тоже не повредит подзарядка, – заявил он. – Давай, попробуй… разорви упаковку и попробуй настоящую пыльцу пикси. Сладкую и с кислинкой.

Они рассмеялись. Странным, отчаянным смехом, который спиралью поднимался в ночное небо.

– Что теперь будешь делать? – спросила Кайя.

– Не знаю. Черт, мне еще предстоит обдумать некоторые свои поступки.

– Понимаю, что ты имеешь в виду… но, Корни, ты же знаешь, что ни в чем не виноват?

– Кроме сотни ударов ножом?

– Даже в этом не виноват. Особенно в этом.

– В следующий раз… – начал Корни. В глазах его вспыхнул огонек, и Кайя даже порадовалась преображению, пока не услышала слова: – Кайя, я ни за что больше не буду беспомощен. Чего бы это ни стоило. Чего бы ни стоило…

– В смысле?

Он не ответил, лишь крепче сжал ее руку, а пару мгновений спустя поинтересовался:

– А что насчет тебя?

– Я упоминала, что умею превращать листья в деньги? – пожала плечами она.

– Неужели? – протянул он, поднимая брови.

В этот момент к ним подошла его мать с парой родственников, Корни пришлось отпустить ладонь Кайи и сесть в машину. Рука девушки, которую он сжимал все это время, была горячей и влажной. Когда порыв ночного ветра коснулся разгоряченной ладони, Кайе показалось, будто кожи на ней нет, только оголенные нервы.