Десятина

– Сейчас всем вам очевидно, что я пикси, но мой настоящий облик был спрятан под личиной человека целых… целых шестнадцать лет. Мне удалось найти человеческую девочку, с которой нас обменяли. Она до сих пор живет при Дворе Силариэль. – Ройбен наградил Кайю колючим взглядом, но она продолжила: – Получается, в эту семью меня подкинул кто-то из Благого двора, хотя всю жизнь я прожила на территории Неблагого, недалеко от дворца Никневин. В детстве за мной присматривали три фейри, тоже подданные Благого двора. Мы с матерью переехали в Филадельфию и спокойно прожили там пару лет, пока он, – Кайя указала на Нефамаэля, – не явился на одно из выступлений мамы. Он отвел в сторону парня, у которого мы жили, и через пару минут тот попытался нас убить. На следующий день мы вернулись сюда, а еще через пару дней со мной связались старые друзья-фейри и попросили подыграть, помочь исполнить их план. Но у них не было достаточно власти, чтобы предложить меня Никневин для Десятины. Такая возможность была у Нефамаэля. И он указал на жертву. Как Нефамаэль оказался главным действующим лицом в заговоре Благого двора? Все просто, ему приказали. Единственное логичное объяснение. Ему удалось выйти победителем только потому, что в планы Королевы вмешался Ройбен. Если бы Никневин не погибла, Нефамаэлю бы ничего не досталось. Зато Силариэль могла праздновать победу. Даже если бы он остался Королем, Неблагим двором все равно правила бы Силариэль, просто его устами.

– Не желаю больше это слушать! – возмутилась Королева Благого двора.

– Но будете, – бросил Ройбен, голос его дрогнул от нетерпения, но вскоре вновь стал спокоен. – Вы бессмертны, Силариэль, так даруйте нам несколько минут своего времени. Я хочу услышать окончание этой истории.

Кайя говорила быстро, торопилась сказать все, выплевывая слова.

– Амулет у нее на шее. Благодаря ему я все поняла. Он был на Нефамаэле в ту ночь, когда он привел меня к Королеве в качестве жертвы. Нефамаэль использовал амулет, чтобы наложить на меня очень сильные чары. Но это был ее амулет, ее чары. Они собирались позволить провести жертвоприношение, а потом раскрыть обман и обвинить во всем Никневин. А сегодня, когда мы пришли, Нефамаэль уже ждал, хотя никто не знал, что мы собираемся во дворец на поиски Корни. Никто, кроме Силариэль.

Упомянув Корни, Кайя не смогла удержаться от беглого взгляда в его сторону. Но от увиденного она онемела.

Корни подполз к скрюченному телу Нефамаэля.

Прядь волос падала ему на лицо, на скуле красовался синяк насыщенно-фиолетового цвета, в тон испачканному виноградным соком рту. Кайе сразу вспомнились безмолвные, ледяные губы Дженет.

Словно почувствовав жар ее взгляда, Корни поднял голову. В глазах его плескалась боль.

– Корни, – позвала Кайя, делая шаг в его сторону.

Не отводя от нее взгляда, парень нащупал на полу золотой нож, брошенный Ройбеном. На губах его плясала тень улыбки, а рука с лезвием поднималась все выше.

– Нет! – вскрикнула Кайя, бросаясь к другу в отчаянной попытке остановить его, не дать причинить себе вред.

Мгновение, и клинок погрузился в грудь Нефамаэля. Снова и снова Корни вонзал лезвие в тело рыцаря, с каждым ударом оглашая зал противным хлюпающим звуком, когда нож выходил из плоти. Кровь пропитала штаны парня, из глотки его донесся тихий, безумный плач.

Все собравшиеся в зале фейри, подданные Благого и Неблагого двора, завороженно наблюдали за происходящим. Никто даже не попытался помочь, когда Кайя перехватила запястья Корни и попыталась оттащить его от тела рыцаря-фейри.

Корни трясло, но когда Кайя обняла его, желая успокоить, она поняла, что парень просто не может перестать смеяться.

– Взгляни, что ты сотворил, – воскликнула Королева. Кайя не сразу поняла, что обращается она к Корни.

Из рядов стражей Силариэль выступил рыцарь. Кайя в ужасе смотрела, как он достал из-под плаща длинную ветвь и вставил ее в лук. Наконечник стрелы устремился в ее сторону.

– Ройбен, прекрати это глупое представление, иначе я сама поставлю в нем точку, – сказала Королева Благого двора. – Я довольно терпела, пришло время тебе вернуться домой.

Когда Ройбен оттолкнулся от трона и подошел к Кайе, голос его был тих, но слова услышал весь зал.

– Мой дом здесь, Госпожа. А теперь прикажите своему воину опустить оружие, и тогда, возможно, я позволю вам в целости покинуть Неблагой двор.

Джентри мгновенно замолчали.

Кайя стояла в этой кромешной тишине и понимала: Никневин хорошо использовала Ройбена, возможно, даже лучше, чем считала сама. Она приблизила его к себе, отдалив от остальных подданных Неблагого двора. Кайя помнила, как толпа расступалась перед ним на пиру. Да, Ройбен не был одним из них, он был иным. Далеким и недоступным, подобно королю.

Никто не посмеет выступить против него.

– Как ты смеешь? – Королева подняла идеальные тонкие брови.

Сестра Ройбена молча шагнула вперед, в глазах ее стояла мольба. Он окинул взглядом собравшихся и, Кайя могла поклясться, на мгновение задержал дыхание. А затем заговорил: