Десятник особой сотни

Так уж случилось, что после школы Егор поступил в военное училище. Как говорится, жизнь заставила продолжить династию Лиходеевых, род которых с Петровских времен связан был только с армией и другой жизни не знал и знать не хотел. Родину защищать, во все времена было делом престижным, статусным. Женился рано, дочь родил когда еще учился. Приехав в свой первый отпуск из Афганистана, внезапно, да так уж повернулось с транспортом, в ночную пору, застал на своем законном месте совершенно незнакомого мужчинку. Как водится, поскандалил, а в течении отпущенного времени на отдых, успел развестись. Отвоевал свое. Там и академия повела к граниту знаний, да не простая, а престижнейшая в Союзе – Академия Советской Армии. Кто не знает, что сие такое, то и объяснять ему не стоит. Меньше знаешь, крепче спишь! Чтоб только учиться там, пришлось провернуть аферу с браком. Фиктивно расписался с одноклассницей. Вот дальше судьбина, поганка такая, сделала финт ушами. Конец перестройки. Выезд за кордон здорово прикрыли. Ему повезло в том, что в одном из внутренних округов попал в хитрую часть, где серьезные дядьки учили его разным премудростям, способствующим выживанию организма в чужой стране, язык которой ты не знаешь, а о менталитете граждан, понятия не имеешь. Учили, как проще всего без больших потуг лишить человека жизни, как добыть наличные у ближнего и дальнего своего, как получить информацию, пройти по местности, среди контингента, считающейся непроходимой, причем как по природным, так и по человеческим факторам. Да много чему еще учили будущего диверса-одиночку. Вот и сейчас он верхним чутьем осознал, что пытаются оттоптать любимый мозоль.

Деваться некуда, сам виноват, расслабился. О, как хвост прижали! Чем же таким их старый дед привлек? Видно поторопился в сторону глаза отвесть, когда его прокачивали. В среднем человеческая память фиксирует внешность другого человека на протяжении двадцати – тридцати минут. Так устроена психика. Но если посмотреть человеку в глаза, его запоминают на значительно более долгий срок. Зная это, Егор все же сделал первый промах.

Не оглядываясь, не меняя резко направление движения, одним словом, не давая повода для смены тактики наблюдения за ним, ведя себя непринужденно, гармонично вписываясь в окружающий люд, постарался скрыться в переулке. Уронил монету на мостовую, чтобы сориентироваться, не обратил ли кто внимание на это. Сам при этом поймал отражение в купленном по случаю у азиатского купца зеркальце, глянул, что творится сзади, слева и справа – выявлял лиц, проявляющих интерес к его особе. Для этой же цели подошел к лавке купца, прошел немного дальше, постоял, поймал офеню, в разговоре с ним, прицениваясь к лоточному товару, понял что и он из числа соглядатаев. Вон мастеровой остановился неподалеку, переминается с ноги на ногу. Смотрит в другую сторону. Правильно. Чего ему смотреть на Лиходеева, если тот сейчас под контролем у собрата по профессии.

– Точу ножи, ножницы! – Затянул песню о главном.

Видно только присматриваются, еще не уверены, что он тот, кто им нужен. Отпустили, но слежку не прекратили. Зашел на постоялый двор, посмотрел через оконный проем, не идут ли следом знакомые лица. Подождал, отказавшись от услуг подавальщицы. Выйдя на улицу, опять оценил обстановку. Вроде никого.

Прошел в обратную сторону, демонстративно заглянул в поясной кошель и, словно спохватившись, хлопнув себя по лбу, и направился в противоположную сторону. В процессе этого спектакля украдкой бросал взгляды по сторонам, выявляя лиц, постоянно следующих за ним. Головой не вертел, косил глазами. Умные спецслужбисты попались, другим его передали. Аплодисменты Злобе, служба поставлена со знаком качества на спине, с закруткой на грудной клетке. А вон и военные торопятся. Никак брать собрались? Это дедушку-то старенького? Креста на вас нет. Лихоимцы!

По пути, он давно приметил нишу в стене, пробитую при штурме купеческого дома, нырнул в нее, там сквозной проход. Включив скорость дал такого стрекача, что вряд ли угонятся. Расчет-то у них на деда построен.

Забор. Пробежка. Еще забор и снова пробежка. Фух! Умотали Сивку, крутые горки! В нужник, поставленный у торца огорода, сбросил парик и бороду. Туда же отправилась латанная котомка и безрукавка. Завернулся в плащ, вынутый из котомки, он как раз к месту, дождь моросит. Контролируя снующих мимо людей, вышел. Дефилируя в сторону окраины, заходя в поворот, присмотрелся, не появился ли кто сзади.

Еще раз прошел по пустынной улице. Убедившись, что все нормально, отправился на место лежки.

Ну вот, теперь все правила с обеих сторон соблюдены и можно двигаться дальше. Он и двинулся, только теперь несколько другим способом. Он не князь и дружины не имеет. Не безопасник, нет у него расторопных помощников. Но у него есть личный раб, если конечно бесплотного духа так можно назвать. Короче, припряг Луку побыть некоторое время рядом с Илимом.