Десятый демон

У меня кружилась голова, когда я открыла глаза. Я едва не мурлыкала, как кошка, которую чешут за ушком. И я увидела Фарги. Он сидел, устало склонив голову на руку. И я узнала руку, которую недавно видела пронизанной чёрными отравленными прожилками.

- О, боже! – вздрогнула я. - Что я сделала! Лучше было промолчать.

Фарги отвёл руку от лица и хмуро взглянул на меня.

- Дура, - беззлобно проворчал он. – Думаешь, мне сейчас было бы лучше, если б ты умерла? Я пошёл отдыхать, а ты не дёргайся. Тебе ещё лежать и лежать, пока оклемаешься. Веди себя хорошо.

Он нагнулся и поцеловал меня.

- Я тоже тебя люблю, – шепнула я.

Он улыбнулся.

- Я знаю, родная.

И он исчез. Он был вымотан, но я была жива. И я знала, что благодаря его любви, уже не умру.

35

Я не умерла, однако приказ Фарги не дергаться был излишним. У меня не было сил, чтоб двигаться или говорить. Он спас мне жизнь, но я по-прежнему была ранена и отравлена. Не слишком серьёзная для моего организма рана, наверно, зажила бы за сутки-двои, если б она была обычной. Но, судя по всему, яд лабеллы, проникший в моё тело, продолжал своё действие, и я поправлялась тяжело и медленно.

Меня то трясло в лихорадке, то накатывал отвратительный озноб. Я забывалась тяжёлым сном, наполненным кошмарами, или, наоборот, маялась, не в силах уснуть.

Я была капризной и раздражительной, категорически отказывалась рассказывать Лие и масунтам, что со мной случилось, и вообще ничего не хотела вспоминать. Я даже не думала о том, что где-то в Новом Орлеане бродит Кратегус, который может явиться ко мне и сделать чёрт знает что, потому что масунты не смогут меня защитить от него, а Фарги куда-то исчез.

Именно отсутствие Фарги тревожило меня больше всего, он не появлялся и не отвечал на мои призывы. И я становилась от этого ещё более несчастной и несносной. Оставалось лишь удивляться ангельскому терпению Лии, ухаживавшей за мной.

Через несколько дней мне стало лучше, рана затянулась, но я всё ещё была слабой и раздражительной. Мне порядком надоело общество моей сиделки, потому что её сочувствие казалось мне приторным и надоедливым. Я вообще не привыкла к тому, чтоб меня жалели. Кроме того, во мне пробудилась спавшая до того совесть. Я понимала, что девушка устала, измотана и озабочена состоянием своего до сих пор находившегося в коме отца, и что она тоже нуждается в отдыхе. Мне удалось настоять, чтоб она уходила спать ночью в другую спальню, клятвенно заверив, что при необходимости немедленно вызову её по коммуникатору.

Я снова мучилась от бессонницы. За окнами тревожно завывал ветер, и шумели кроны деревьев. Я чувствовала себя старой и усталой. Я думала, что лежу сейчас на постели в чужом доме, на чужой планете, бог знает, как далеко от Земли, от моих родных и близких, и нет со мной даже человека, с которым я могла бы поделиться своими проблемами. Мне хотелось поныть и пожаловаться, но пускать вопли в пространство было не в моём характере. Потому я лежала и страдала, разглядывая розовые тиснёные обои на стене, надеясь в глубине души, что, может быть, объявится, наконец, мой единственный друг, или мне хотя бы удастся уснуть.

И, видимо, на какой-то момент мне это удалось, потому что, внезапно проснувшись, я обнаружила, что уже не одна в комнате.

В ногах у меня стоял мрачной тенью Кратегус. Увидев его, я вдруг вспомнила другую цитату из Цвейга: «Босуэл - фигура, словно высеченная из чёрной мраморной глыбы; стоит в горделиво вызывающей позе, и смелый взгляд его устремлен в века, - мужчина в расцвете лет и сил, во всей суровости и жестокости повышенной мужественности».

Только это был не Босуэл. Это был не человек, пусть даже демонического склада, это был демон. И он стоял, мрачно глядя на меня зелёными глазами демона.

Я почти испугалась. Почти, потому что через какое-то мгновение заметила, что широкие плечи чёрной статуи устало поникли, в вызывающей позе больше отчаянного протеста, чем гордыни, а взгляд его вовсе не смел, а как-то загнан и измучен. Он шагнул ближе и свет от ночника упал на его лицо. И я на миг позабыла о своей ране, потому что выглядел он ничуть не лучше меня.

Его бледное лицо было осунувшимся, лихорадочно горящие глаза запали и были окружены тёмными кругами, на высоком лбу блестела испарина, тёмные волосы были встрёпаны.

- Что ты сделала со мной? - хрипло прорычал он, подавшись ко мне. – Какую дрянь ты в меня влила? Чем ты меня отравила?

Я задумчиво смотрела на него, размышляя, что я такого успела сделать, чтоб привести его в такое состояние. Я решительно не понимала. Можно было подумать, что я успела порезать его Налорантом, но Свет – это не яд, он не может отравить. Он больше похож на огонь. А Кратегус выглядел явно отравленным. Чем можно отравить демона?