Десятый дневник

А поэты – отменное племя,
с ними жить на земле интересней,
ибо песни влияют на время
не слабее, чем время – на песни.

* * *

Не помню, кто, но кто-то и когда-то
сказал благословенные слова:
когда наступит финишная дата —
в судьбе начнётся новая глава.

* * *

Пою я страстно, чувственно и сочно;
лишённый напрочь певческих талантов,
порою я фальшивлю очень точно,
чем сильно изумляю музыкантов.

* * *

В Россию попадая, всякий раз
я думаю, слегка поездив тут,
что разве только полный педераст
порадуется, как его ебут.

* * *

Мечтал я скорбно и возвышенно
писать такое что-нибудь,
что, ухом будучи услышано,
пронзало бы тоскою грудь.
Но не сбылось.

* * *

Уже мне восемьдесят лет,
а всё грешу стихосложением.
И хоть нисколько не поэт,
но я мудак с воображением.

* * *

И гасит – вот оно, старение! —
в нас ветер возраста холодный
души высокое горение
и пламень тела греховодный.

* * *

Все поездки приятны прибытием,
и усердным дуденьем на дудочке,
и внезапным душевным открытием,
что пора уже сматывать удочки.

* * *

Не знает никто ничего,
и споры меж нас ни к чему:
есть Бог или нету Его —
известно Ему одному.

* * *

У жизни нет предназначения,
и смысла в ней искать не надо.
В ней ценны только приключения —
ума, души и даже зада.

* * *

Прости, Господь, за верхоглядство,
но я и правда не пойму:
везде творящееся блядство —
зачем созданью Твоему?

* * *

Я верю в чудные эксцессы
и тьму событий интересных:
в раю такие бродят бесы —
похлеще ангелов небесных.

* * *

Удачный вышел нынче день:
с души опала поволока,
и сочинялась дребедень,
и было дивно одиноко.

* * *

Когда у духа с рабством связь,
то, счастью радостно похлопав
и навсегда освободясь,
рабы хранят в себе холопов.

* * *

Комики, шуты и юмористы,
местного танцуя гопака,
все на самом деле сионисты,
просто не уехали пока.

* * *

Стихи мои ходят в широких кругах —
читают министры и бляди,
а я ковыляю на вялых ногах,
и крылья полощутся сзади.

* * *

Полсотни лет судьбу влачил я общую —
покорствовал, боялся и ловчил,
а на свободу выбрался я ощупью,
но рабство до конца не излечил.

* * *

Все палачи и все гонители,
что ели властные объедки,
в быту – отменные родители
и обаятельные предки.

* * *

В душе пробуждается дивное эхо
от самых обыденных мест;
люблю я пространство, откуда уехал,
и славлю судьбу за отъезд.

* * *

Охотно спать ложусь я каждый вечер,
и долгими блаженными ночами
мой верный организм усердно лечит
испорченное жизнью и врачами.

* * *

Что-то нынче не до смеха…
У меня вопрос нелишний:
это Божий мир поехал
или тронулся Всевышний?

* * *

Есть у меня очаг укромный —
уютней места нет на свете,
а я мечусь, как пёс бездомный,
чтобы стишки повыть на ветер.

* * *