Десятый дневник

Питаюсь целебной отравой,
которую доктор назначит,
а разум, пока ещё здравый,
смеётся над этим и плачет.

* * *

Хилость мышц, лица морщины —
я состарился, как видно,
и что хер – лицо мужчины,
мне признать уже обидно.

* * *

Курбеты, сальто, антраша —
в былом, и я забыл их быстро,
но тихо светится душа,
и честно тлеет Божья искра.

* * *

Я красотой, умом и знанием
ничьи сердца не волновал.
Сражал девиц я обаянием,
порою – даже наповал.

* * *

Смеюсь теперь я много реже,
я стал угрюмей и темней,
и густо дух течёт несвежий
из философии моей.

* * *

А сегодня я подумал вдруг и снова,
что не страшно в жизни этой ничего:
весь кошмар существования земного
заключается в конечности его.

* * *

Не сноб, не фраер, не пижон,
я просто лох по мерке скотской,
поскольку с юности снабжён
доверчивостью идиотской.

* * *

А постарев, я пью азартней,
и пью отнюдь я не ситро;
осталось жизни литра на три,
а повезёт – и на ведро.

* * *

Легко заселяя пространство
и запах даря за версту,
холопство, холуйство и хамство
из общего корня растут.

* * *

Нет, я не помню, как родился,
как пил из мамы молоко…
Легко я в этот мир явился —
уйти хотелось бы легко.

* * *

Меня всё время тянет полежать.
Мотив обычно очень убедителен:
если кому-то надо возражать,
то лёжа я весьма сообразителен.

* * *

Нет, я во властный круг не вхож,
но там не психи и жандармы —
скорее, властный круг похож
на смесь борделя и казармы.

* * *

В букет высоких размышлений
неслышно входит тема плоти —
напоминанием о тлене,
который всё это поглотит.

* * *

Идея не моя, её повтор
хочу зарифмовать я непременно:
свобода – это некий светофор,
где три огня горят одновременно.

* * *

Я убеждаюсь год от года,
что верно мнение моё:
нужна нам вовсе не свобода,
а ощущение её.

* * *

За это Творец, очевидно, в ответе,
лишь Он мог быть автором той незадачи,
что нет абсолютной свободы на свете,
есть разные виды её недостачи.

* * *

Явилась кошмарная ясность
сегодня в предутреннем сне:
огромное слово «напрасность»
возникло на белой стене.

* * *

К научному я не причастен процессу —
не жалко ничуть и не хочется;
Творец потому не мешает прогрессу,
что знает, чем это закончится.

* * *

Давно уже лежит на мне печать
шута, весельчака и балагура,
но мне теперь уютнее молчать,
живую жизнь оглядывая хмуро.

* * *

Неужто исполняет волю Божью,
повсюду умножая зло на свете,
пропитанное кровью, страхом, ложью
сегодняшнее время на планете?

* * *

Сужая свой культурный кругозор,
читаю только чтиво легковесное —
конечно, это слабость и позор,
но очень уж занятие прелестное.

* * *

Гиены, хорьки и шакалы
вчерашней кровавой орды —
сегодня уже аксакалы
и прошлым заметно горды.

* * *