Десятый сосед

Почему-то сильнее всего меня поразили ее тонкие, словно кукольные пальчики. Такие пальцы можно представить только в сильной мужской руке. Такой, как у Ярослава.

Я нисколько не удивилась, когда она, мельком глянув в телефон, сказала:

– Одиннадцатый, пожалуйста, – вежливым, гладким, идеальным голосом, в глубине которого прятался звон серебряных колокольчиков.

Мне сложно было отвести от Лены глаза. Она прикусила губу – волнуется или предвкушает? Она глубоко вздохнула и поморщилась – да, у нас тут не духами Яра пахнет. Она в нетерпении топнула ногой в замшевом ботильоне – всего тридцать пять секунд, неужели так торопится?

Я знала, куда она торопится, но не знала, зачем.

Если бы я была понаглее, попроще – в общем, другой! – то сейчас завела бы разговор о погоде, о природе и невзначай заметила «я вас тут раньше не видела, вы к кому?», как бдительная соседка.

Но она и так два раза покосилась на меня, потому что я слишком уж откровенно на нее пялилась.

«Мне сложно этого не делать. Я не дышу уже почти минуту. Острая боль в сердце не дает».

Я только судорожно всхлипнула, когда лифт выплюнул меня на десятом этаже и поехал дальше. Вопреки всем доводам разума я осталась на лестничной клетке и слушала, что происходит этажом выше.

Стук каблуков.

Неприятный блямс створок лифта.

Длинный звонок.

Пауза.

Не дышу.

Скрежет замка и удивленное «Оу!» Яра.

Чуть более явные колокольчики в смиренном: «Поговорим?»

Каблуки.

Хлопок двери.

Скрежет замка.

Тишина.

Очень-очень медленно и тихо, словно кто-то где-то тоже стоит и слушает, что тут происходит, я достала ключи, аккуратно отперла дверь своей квартиры и бесшумно закрыла ее. Так же медленно разделась, раскладывая одежду по местам и разглаживая морщинки на ней.

Все так же плавно и тихо, словно в толще воды, прошла в спальню и легла на кровать, зажав ладони между коленей. Но потом перевернулась и уставилась в потолок.

Может, зайти? Подняться, отпереть дверь своими ключами, поцеловать Яра в губы, долго и жарко, обернуться и оценить эффект. Красиво, дерзко! Поднять брови, выслушивая все, что Елена Прекрасная захочет мне сказать. Улыбнуться ей тонко и холодно, бросить Яру: «Ты знаешь, где меня искать» – и уйти.

И повеситься.

Нет. Лучше не знать. Лучше ждать. Лучше верить ему.

Весь вечер я лежала не шевелясь и только слушала, но наверху была тишина. Я сжимала телефон в руке так крепко, что он нагрелся, как от долгого разговора, но так и не зазвонил, и не появилось ни одного сообщения. Даже спамеры этим вечером меня игнорировали.

Соль выступала на сухих, без слез, глазах, они опухали от пристального взгляда в тускнеющий потолок – сначала белый, потом серый, потом почти черный. Я закрывала глаза, и на несколько секунд приходила блаженная темнота… А потом снова смотрела.

Темнота длилась много утомительных часов. Я не знала, спала ли я или грезила наяву, но, когда очнулась, потолок снова был ярко-белым, часы показывали раннее утро, а в телефоне осталось 10 % заряда и не было ни одного сообщения.

Надо было собираться на работу, но руки были налиты свинцом, в голове звенело, и главное – даже в самой отдаленной перспективе не было никакого смысла во всех этих телодвижениях. Мелькнула мысль притвориться больной, но перспектива целый день провести дома наедине со своими мыслями и вариантами развития событий, вслушиваясь в тишину и вглядываясь в белизну, приводила в ужас.

Мелькнула еще одна – позвонить Яру. Жизнерадостно поинтересоваться, почему он не позвонил мне вчера, расспросить о делах. Притвориться, что ничего особенного не происходит.

Но я же знаю, что происходит.

Мне просто страшно. До онемевших рук и подгибающихся ног.

Собиралась я механически: сумка, ключи, съесть бутерброд, преодолевая тошноту, сварить кофе, стараясь не заплакать. Запереть дверь, подергать ручку раз, второй, да и хватит, какая разница.

Путь до работы представлялся бесконечно длинным, как кругосветное путешествие с тремя пересадками на метро. Даже спуститься в лифте – уже подвиг, а впереди еще восемь часов работы с перерывом на обед.

Но я заставила себя сделать несколько шагов. Потихоньку, шаг за шагом.

Шаг. За шагом.

И однажды я доберусь. А потом обратно.

Шаг за шагом.

И дышать.

«Лендровер» стоял у дороги, перегораживая выезд всем остальным, рядом топтался Яр. Мимо не проскользнуть. Ждал?

Увидев меня, он замер и сипло выговорил:

– Ева…

Я подошла к нему молча, не зная, что сказать, не находя слов и страшась ответов на вопросы. Но он и так знал все, что я могла бы спросить.

– Не знаю… – ответил Яр на мое молчание. – Ничего не знаю. Надо тебе что-то сказать, а я не знаю, с чего начать.

– С начала, – подсказала я. Внутри корчилась в предсмертной агонии крошечная новорожденная надежда по имени «а вдруг я все не так поняла». – С цирка.

– С какого… – начал Яр и осекся. Вспомнил, наверное.

Порыв резкого осеннего ветра бросил в меня горсть капель дождя и острый запах «Dior Homme». Если бы мне в горло воткнули нож, не уверена, что было бы больнее.