Десница святого

Мальчишка с сомнением взглянул на красные кресты тамплиера и умчался. Немолодая женщина – может, жена торговца, а может, просто кухарка – оттеснила Тимофея и со знанием дела промыла рану тамплиера. Мастер помогал ей, убирая пропитанную кровью одежду. Скорпио тяжело и порывисто дышал.

Рана выглядела неглубокой, но широкой, и кровь текла ручьем. В дело пошли все оказавшиеся под рукой тряпки и полотенца. Кровь кое-как удалось остановить. Затем прибежал лекарь, обругал всех, кто делал перевязку, и переделал все как следует. Скорпио к этому моменту был бледен, как привидение, но лекарь уверенно заявил, что жить тамплиер точно будет.

На этом Тимофей с Карлом покинули дом. Рыцарь чуть не забыл про деньги, но торговец без напоминания вручил Карлу увесистый кошель.

– Ну, теперь приоденусь как настоящий рыцарь, – уже на улице сказал Карл, взвешивая кошелек в руке и оглядываясь по сторонам.

– И совсем от девиц отбою не будет, – добавил Тимофей.

Карл беззлобно отмахнулся.

– Что теперь? – спросил он. – Попробуем выследить Юлиану?

– Думаю, хватит с нас на сегодня приключений, – ответил Тимофей. – Давай лучше попробуем выследить ужин.

Карл громко рассмеялся и согласился.

Магистр, как оказалось, еще не спал и принял их незамедлительно. Тимофей подробно рассказал ему о результате поисков. На моменте, где для Скорпио вызвали лекаря из Госпиталя, магистр широко улыбнулся.

– Да, это ему будет больнее, чем кинжал под ребра, – заметил он. – Будем считать это возмездием за Абеля Валька. Отличная работа, господа. Вот теперь я вами доволен. Немедленно отправлю гонца страже, чтобы выпустили из города эту Юлиану, а вы отдыхайте.

Магистр вызвал слугу и распорядился, чтобы им приготовили келью в братском корпусе, но первым делом Тимофей с Карлом на правах важных гостей наведались на кухню. Ужин, понятное дело, уже давно закончился, но повар выдал им холодного мяса с травами и бурдюк вина, шепотом добавив, что если господа захотят выпить еще, то напротив главного входа и первый поворот налево будет отличная таверна, где и вина вдоволь, и прочие удовольствия, которые в самом Госпитале неуместны. Тимофей ответил на это, что главное удовольствие, которое он предвкушает, – это долгий спокойный сон.

– Я, мастер, только проведаю Ореста, – сказал Карл.

– Идем вместе, – сказал Тимофей. – Тоже хочу глянуть, как он.

Ореста разместили в крыле для тех больных, которым по тем или иным причинам требовалось особое внимание. Узенькие кельи с трудом могли вместить всего двоих – больного и заглянувшего к нему лекаря. Дверей тут не было. Ближе к концу коридора располагались кельи попросторнее. Дверей у них опять же не было, но вход закрывали легкие ширмы. Орест оказался в самой последней.

Перед входом на скамеечке дремал служитель. Он не проснулся, даже когда Карл осторожно отставил ширму в сторону. В келье на стене горел факел, и его свет озарил фигуру спящего смотрителя.

Орест сидел на кровати. Глаза его были скрыты повязкой. В свете факела Тимофею показалось, что ткань мокрая.

– Это мы, Орест, – сказал Карл. – Я и мастер. Пришли тебя проведать.

Орест улыбнулся и приветственно поднял руку, а затем указал ею перед собой. Напротив кровати стоял стол. На столе стоял ларец. Тот самый, с изображениями птиц. Из-под ларца торчал желтоватый лист папируса. Тимофей осторожно вытащил его.

– Что там, мастер? – спросил Карл.

Тимофей повернул лист к свету. Написано было красными чернилами по-гречески. Судя по резким штрихам, автор явно торопился, но текст всё равно выглядел аккуратно.

– Это от Юлианы, – сказал Тимофей.

Ее имя значилось внизу размашистыми большими буквами.

– И что пишет? – спросил Карл.

– Что мы очень храбрые и благородные люди, – сказал Тимофей. – Особенно ты.

Карл усмехнулся. Орест поднял правую руку, показывая, что согласен с написанным.

– И она понимает, что мы специально отдали десницу Скорпио, у которого отобрать ее – раз плюнуть, – продолжил Тимофей. – Вообще, я бы так не сказал. Она слышала, как мы говорили о том, чтобы подарить десницу ей.

– И я опять ее не заметил, – проворчал Карл.

– Юлиана благодарит нас за щедрый дар, но не может воспользоваться нашим благородством, поскольку знает, как важно для нас вернуть эту реликвию. Кроме того, человек, которому она должна, мертв, поэтому ей уже не так нужны деньги, а просто наживаться на нашем благородстве она отказывается. Такие дела.

Карл шагнул к столу и резко откинул крышку ларца. Она стукнула о каменную стену. Орест повернул голову на звук. Служитель завозился во сне.

В ларце лежала десница. Та самая, с зигзагообразным шрамом.

– Вот и доверь этой женщине серьезное дело, – проворчал Карл.

Тимофей присел на край кровати и вздохнул. Орест по-дружески приобнял его за плечи.

– Что теперь будем делать, мастер? – спросил Карл.

Тимофей пожал плечами и ответил, что надо подумать. Очень хорошо подумать.