Десталинизация. От У. Черчилля до Д. Медведева

Все трое во время войны в тяжелейших условиях блокады успешно организовали оборону, снабжение города через Ладогу, все трое заслуженно получили во время войны генеральские звания.

После войны, когда Сталин был впечатлен героизмом и жертвенностью русского народа, он с удовольствием продвигал наверх русские кадры, «русский фактор» был у Сталина в фаворе, особенно памятуя довоенный крупномасштабный заговор инородцев во главе с Гершелем Ягодой.

А. Кузнецов в 1945 году стал первым секретарем ленинградского обкома и горкома партии, а с 1946 года членом Оргбюро ЦК и занял важную должность вместо Маленкова — начальника управления кадров ЦК ВКП(б). И этим А. Кузнецов нажил себе в лице этого македонца мстительного врага. Н. Вознесенский в должности главного экономиста страны, во главе Госплана и на должности первого заместителя главы правительства занимался важным делом восстановления разрушенной страны.

А председателя Верховного Совета и второго секретаря ЦК Андрея Жданова Сталин подталкивал заняться плотнее идеологией, чтобы он стал ведущим партийным идеологом. Вероятно, Сталин уже тогда подозревал, мягко выражаясь, несовершенство марксизма. И в 1947 году А. Жданов организовал выпуск нового журнала «Вопросы философии», который не замыкался на марксизме-ленинизме, охватывал обсуждением широкий спектр философских тем, и который существует до сих пор Жданов после войны часто выступал в роли патриота и стража советской идеологии, критиковал, не глядя на знаменитые лица, и Зощенко, и Ахматову и других за мещанство, мелкобуржуазность, низкопоклонство перед Западом. За это его и сегодня критикуют либералы, хотя — что хорошего для русского человека в низкопоклонстве перед Западом? Признать верховенство, большую культурность и цивилизованность Запада? Признать себя вторым сортом, недоразвитым или даже никчемным?

Во-первых, это не так, ибо у русского народа достаточно много великих достижений в разных областях человеческой деятельности и достаточно много выдающихся людей мирового уровня. А во-вторых, совершенно понятно, зачем сегодня это надо либералам, особенно инородцам, зачем в богатейшей стране мира желательно коренных людей опустить «ниже плинтуса», после этого научить их жить и «помочь» им жить. И после 20 лет этой либеральной «мудрой» власти и науки русский народ с ужасом наблюдает за своей демографией и моральнонравственным и образовательным уровнем своей молодежи.

В общем — идеологическая позиция А. Жданова была совершенно верной, и он, кстати, никоим образом не участвовал в репрессиях евреев, ибо умер ещё до их начала — в августе 1948 года, но «почему-то» именно от евреев за последние два десятилетия можно было услышать столь много язвительной критики по отношению к А. Жданову; человек давно уже умер — а неистовая идеологическая борьба с ним продолжается.

В послевоенные годы Сталин всё больше доверял вышеназванным ленинградцам. В 1946 году Сталин ущемил самолюбие Лаврентия Берии и поручил А. Кузнецову кураторство над репрессивными органами. Хотя во главе МГБ вместо «человека Берии» — Меркулова в 1946 году поставил своего доверенного главу «СМЕРША» генерал-полковника В. Абакумова.

Анастас Микоян вспоминал, что во время отдыха на Черном море в 1948 году, у себя на даче Сталин собрал многих советских руководителей и «показав на Кузнецова, Сталин сказал, что будущие руководители должны быть молодыми (ему было 42-43), и вообще, вот такой человек может когда-нибудь стать его преемником по руководству партией и ЦК». И в 1947 году на Политбюро Сталин сказал: «Время идет, мы стареем. На своём месте вижу Алексея Кузнецова».

Рис. А. Кузнецов.

Эти разговоры о молодых естественно раздражали старых большевиков, старую гвардию, многие из которых не считали себя стариками. Стоит отметить, что теперь старыми большевиками считались не ленинцы типа Сталина, Свердлова, Дзержинского, а второй эшелон большевиков-сталинцев: Каганович, Микоян, Берия, Маленков, Хрущев, Киров. Их-то и стали поджимать с 1937 года молодые русские «выдвиженцы», опекаемые А. Ждановым, который к старикам не относился, ибо появился на властном олимпе только после гибели Кирова, фактически с 1935 года.

Микоян в тех же своих мемуарах отметил симпатии Сталина к ещё одному выдвиженцу — «Сталин сделал ставку на Вознесенского в Совмине». Микоян также вспоминал, что на озере Рица в 1947 году Сталин в его присутствии сказал своим спутникам, что на должность Председателя Совета Министров считает самой подходящей кандидатурой А. Вознесенского, а на пост Генерального секретаря ЦК — А. Кузнецова. Иногда создавалось впечатление, что жесткий шутник Сталин специально раззадоривал «стариков» конкуренцией. В 1947 году Вознесенский стал членом Политбюро. А знаменитый сталинский любимец и долгожитель Николай Бабаков свидетельствовал, что Николай Вознесенский часто вступал по различным хозяйственным вопросам в резкие стычки со «стариками» Берией и Кагановичем.