Деструктив

– Прислушиваться надо! Но не стоит забывать, что человек всегда говорит о себе! Умный критик это понимает и будет осторожен, он укажет только на ошибки. Глупый – расскажет всё о себе. Глупого надо слушать больше чем умного, так ты познаешь человека. И чем больше нападки ГЛУПЫХ, тем сильнее, значит, ты их цепляешь.

– Значит надо творить несмотря ни на что?

– Именно так! Творить! Создавать! Действовать! Без действия, ничего не будет. И чем раньше начнёшь, тем больше создашь. А люди пусть сами потом разберутся во всём и оценят – это их задача!

Дрова уже догорали, огонь постепенно угасал. Мы достали из холодильника массу для люля-кебаба, и принялись облепливать ею шампуры. Первая партия не получилась, мы налепили очень много фарша, и он попадал в наш импровизированный мангал. Со второй попытки нам удалось. Прохор облепливал, а я жарил. Вокруг нас столпились домочадцы, я снял первую партию, и мы быстренько её умяли. Получилось очень вкусно. Закинули вторую.

Открылась калитка и вошла выпевшая Крёстная, она обняла меня и поздравила с днём рождения. Следом вошла тетя Валя, она тоже меня обняла и поцеловала в щёку. Потом вошёл Рашид, он еле стоял на ногах.

– Привет, Денис. – Сказал он. – У тебя что ли, день рождения?

– Здравствуйте. – Я пожал ему руку. – У меня.

– А чё вы тут так кисло? – Пойдём в магазин, купим мяса ещё?

– Не пойдём. Мяса достаточно.

– Чё у вас выпить есть?

– Ничего.

– Пойдём в магазин. Возьмём водки и мяса ещё. Чё-то у вас тут совсем всё тухло. Алла сказала: – «Поехали на день рождения». Я думал тут праздник.

– Тут праздник. – Ответил я сухо и перевернул кебаб на мангале. – В магазин я не пойду, хотите, сами идите.

– Э! послушай меня! Ты! Я хочу с тобой сходить в магазин! Ты меня понял?

– Зачем ты его привела? – Спросил я у Крёстной. – Он же кривой.

– Никто меня не привёл! Я сам пришёл. К тебе на день рождения. Понял?

– Я Вас не звал!

– Меня Алла позвала! Понял, ты?

– Так, Рашид. – Вмешалась т. Валя. – Ты нажрался. Пойдём чай попьём, а потом в магазин сходим. Я с тобой схожу.

– Нет, пойдём сейчас! – Они ушли.

– Зачем ты привела его? – Снова спросил я Крёстную.

– Они с Валей в кафе сидели, меня позвали. Он пьяный совсем. Потом Валя решила приехать и тебя поздравить. Рашид тоже захотел поздравить. А вы чего не пьёте ничего, что ли?

– Не пьём. У нас тут кебаб жарится, беседы беседуются. Рашид совсем не вписывается.

– Я поняла. Он пьяный, скоро уедет. Прости меня, что привела его. Он увязался за нами, не знала, что делать. Давай я в магазин схожу, возьму что-нибудь выпить?

– Давай, пиво возьми.

Крёстная принесла пиво и портвейн. Мы разлили по кружкам пенный напиток. Выпили за меня. Вернулись т. Валя и Рашид, ушли в дом, а я с Прохором и Юлей остался на улице. Мы жарили котлеты на шампурах, пили пиво и вели беседы о творчестве, о Петербурге, из которого недавно вернулись, а теперь туда собирался Прохор. К нам вышла т. Валя, сказала, что Рашид меня зовёт, хочет выпить со мной и поздравить. Мы с Юлей прошли на кухню, выпили по рюмке водки, он подарил нам по две тысячи сомов, и мы покинули его.

Потом все напились. Рашид самый первый. Он уснул, т. Валя уехала, а мы всё жарили, ели и напивались. Пошёл дождь, но нам к тому времени было плевать на него. Мы слушали песни про Питер, все, которые могли только вспомнить: Арбенина «Питерская», Ленинград «В Питере пить» и, конечно же песня группы SPLITENIE «Санкт-Петербург». В последней я играл на бас-гитаре, когда жил в Петербурге.

Ну, а дальше совсем уже смутно всё помню. Кебаб дожарили, напились, особенно я напился. Читал свои стихи, пел песни. Выпил я тогда всё, что было – водку, купленную и не выпитую Рашидом, портвейн. Мне этого показалось мало. Мы с Прохором ходили по круглосуточным магазинам и искали портвейн. Познакомился с иранцами в одном из магазинов, обменялся с ними номерами телефонов.

Весь следующий день проболел с похмелья. Вечером со смены пришёл Валера, мы с ним доедали шашлык, пили за меня, слушали Led Zeppelin, Pink Floyd и Аквариум. Говорили о поэтах серебряного века, о их значимости и влиянии на литературу. Конечно, Бродский не остался не упомянутым, как НАШ последний поэт, ученик Анны Ахматовой, так утверждает Валера.

Потом дни снова потянулись своим чередом. Я засел трудиться над книгой, которую начал ещё летом, а потом забросил аж на месяц.

НЕНУЖНЫЕ