Детектив для уютной осени

Вечером князь Олекса играл в шахматы с дядькой Досифеем. Доска была знатная – клетки из золота с серебром. Фигурки резные, из кости с точеными ободками. Играй да радуйся такой красоте. Но князю было нерадостно – который день он ждал известия от обоза. Обоз с выкупом шел из Изборска, через Псков в Новгород, а дальше – в Орду.

Досифей двинул вперед слона, подтянул коня и за четыре хода побил у Олексы ладью.

– Не серчай, княже…

Тот ответил:

– Чертушка старый, в домовину пора, а ты все по свету маешь.

– Злой ты, Олекса Ростиславич! В отца пошел. Тот тоже…

– Как не злой, коли ладью потерял!

В горницу вбежал Бронеслав и выпалил:

– Гонец прискакал!

– Зови! – Князь резко встал, задев шахматную доску. Фигурки посыпались на чисто вымытый пол.

– Хитер, княже! – Досифей нагнулся, чтобы подобрать шахматы.

– Недосуг! Потом доиграем. – Олекса поднялся на две ступеньки и сел на трон с высокой резной спинкой.

Бронислав вернулся в горницу с высоким статным человеком. По лицу гонца было видно, что он преодолел большое расстояние и очень устал.

– Что скажешь?

– Голова обоза, старшина Борис Негочевич, велел передать, что завтра к вечеру обоз будет в Новьгороде.

– Ладно ли все?

– Покуда был при обозе, все было ладно.

Олекса приказал Бронеславу:

– За долгожданную весть подай гонцу плащ с моего плеча, алого сукна с меховым подбоем!

Гонец опустился на колено и поцеловал край княжьего кафтана.

– Благодарю тебя, княже.

Гонец ушел с Бронеславом. Олекса поискал глазами Досифея. Шахматы стояли на месте, но старика уже не было. Пока искал Досифея, в горницу заглянула Устинья:

– Поздно уж, айда, лада, спать.

Чуть помедлив, Олекса неохотно ответил:

– Ты иди, а я позже приду.

Неслышным шагом, будто лисица, Устинья прокралась к мужу и припала к его груди:

– Стосковалась по тебе, который день не притрагиваешься. Опостылела, что ли?

– Сама знаешь, занемог. – Князь, жалеючи, погладил жену. – Намилуемся еще, погоди.

– Куда уж годить? – Устинья отвернулась и вытерла повойником слезы.

Олекса обнял ее:

– Пойдем на полати.

Они поднялись наверх в изложницу[22]. Олекса стащил верхнюю рубаху, порты и остался в исподнем. Лег в постель и стал наблюдать за тем, как раздевается Устинья.

В лампадном полумраке блеснуло золотое монисто, жена стянула с рук браслеты, развязала шитый бисером поясок, сняла повойник и вытащила из ушей тяжелые серьги.

Олексе вдруг почудилось, что это не жена его, а девушка-воин из убогой избушки. Та, что спасла ему жизнь. Помыслилось, что вот она разденется, ляжет подле него, прижмется горячим телом, и не сыщется на всем белом свете человека счастливее, чем он.

Прикрыв глаза, Олекса отвернулся и тихо сказал:

– Задуй лампаду, Устя. Давай спать. Завтра рано вставать.

Под утро во дворе княжеских хором поднялся переполох. Услыхав тяжелые шаги за дверью изложницы, Олекса поднялся с постели и встретил Бронеслава на пороге:

– Что там случилось?

– Посланника убили.

– Гонца? – На скулах Олексы заходили желваки. – В княжеском дворе? Куда глядела охрана?! – Он натянул на себя порты и рубаху, надел сапоги. Схватил теплый кафтан и зашагал к лестнице.

В темноте у амбара стояла толпа дворовых и дружинников. Завидев князя, все разошлись. Кто-то запалил факел и осветил лежащего на снегу человека.

Князь взглянул на него:

– В моем плаще смерть свою принял.

– В тебя они метили, а убили гонца, – тихо сказал Бронеслав.

– Думай, что говоришь!

– Посуди, княже, гонец твоей стати, волос – тот же, в княжьем красном плаще. – Бронеслав склонился к мертвому гонцу, вытащил из его спины нож, вытер шматом соломы и покрутил в факельном свете. – Старый знакомец…

– Неужто видел?

– У своего лица…

– Знаешь чей?

– Идем, княже, в палаты. Не след об этом здесь говорить. – Бронеслав сделал знак дружинникам. – Похороните его как православного человека.

Они вошли в терем и остановились в холодной горнице.

– Рассказывай! – приказал Олекса.

– В Немецком дворе возле гридни заметил я прислужницу молодую…

– Дворовая?

– Сомневаюсь. Думаю – пришлая, стояла подслушивала.

– Купечьи разговоры? – Князь усмехнулся. – Почем рейнское вино да железо торгуют?

– Сие нам неведомо.

– Что ж дальше?

– Схватил ее, да не заметил, как сам под ножом оказался. – Бронеслав ткнул пальцем в горло.

– Неужто прижала тебя? Ай да девка! Ай да прислужница!

– На кресте клянусь, не прислужница она! Нож у нее не простой – ганзейский, с резной рукоятью. – Бронеслав показал нож.

– Кто бы ни была, найди ее живой или мертвой. В княжеском дворе православного человека жизни лишила! Нет ей прощения.

– Искал уж. Да где же найдешь?..

Новгородский обоз соединился с изборским и псковским на дороге у княжьих хором. Дружинники и возницы, сопровождавшие выкуп, заночевали в княжьем амбаре, в конюшне, а кто и в хлеву. Дружинники Олексы всю ночь стерегли обоз от ночных татей.

Утром еще не рассвело, а всех уже накормили в господских подклетях. Благословясь, возницы разошлись по возам.