Детектив и политика 1990 №5(9)

Под эгидой Польского психологического общества и в сотрудничестве с Министерством просвещения и воспитания Яцек Ячевский реализует большую образовательную программу, в основу которой положены методы психологической групповой тренировки. С сентября 1986 года несколько сотен психологов и педагогов начали работу по решению своих профессиональных проблем. Разработаны творческие, авторские концепции терапевтических клубов, социотерапевтических клубов и других форм психологической помощи.

Станет ли Яцек в будущем пытаться создать новый центр социотерапии, в котором снова возникнет община разных чудаков, ищущих дружбы, понимания и помощи?

— Пусть это останется тайной, — отвечает он.

Андрей Горохов ПАНКИ: ВЗГЛЯД ИЗ МОСКВЫ

© Андрей Горохов. 1990

Ленинградская легенда о происхождении панк-движения утверждает, что на территории СССР первые панки появились в Прибалтике в начале 80-х. Эстонские панки были 13-14-летними подростками, носившими самодельную одежду — "самострочный прикид", довольно вычурную и сварганенную с вызовом общественному вкусу. Некий эстонский панк носил куртку, сделанную из подошв зеленых резиновых тапочек. Это были очень смирные и веселые ребята, и панк-стиль был для них своеобразным маскарадом.

Первыми ленинградскими панками стали Свинья, Цой (будущий лидер рок-группы "Кино"), Рыба и Птеродактиль. Панк-стиль становится стилем эпатажа, вызова, неадекватной реакции и злобной пародии. Панк-стиль в Ленинграде был реакцией против сытых спекулянтов — мажоров, хай-лайфистов, золотой молодежи, носившей вещи западного производства, которые приобретались ими на валюту. Пытаясь найти свое "я", преодолевая ложные интересы и вкусы, стремления и привычки, ленинградские панки стремились путем неадекватного поведения избавиться от комплекса неполноценности и найти свое место в тотальном застое. Сочетая горькие жалобы на свое униженное существование с эпатирующим, но однообразным поведением, панки вели жалкую жизнь. За это бодрые металлисты их прозвали "слизняками". Панки обижались, но были всегда биты. Ведь сила на стороне металлиста, который менее обделен мамой-природой и папой — совслужащим. Но экзистенциальная правда всегда была на стороне панка, которому открыты глубочайшие прозрения в собственное существование и в свою судьбу, от чего металлист надежно застрахован не столько псевдогероическим мифом, сколько выездными родителями, привозящими из-за бугра куртку с клепками и модные диски. Впрочем, это справедливо лишь для столичных металлистов. Провинциальный металлист, затерроризированный спекулянтами и милиционерами, мало чем отличается от рядового советского панка.

Первые московские панки в отличие от ленинградских были мелкими спекулянтами и большими модниками, одевались фирменно, не афишировали себя и вели замкнутый образ жизни. Они брили виски и носили английские булавки, приколотые к рукаву или штанине. По количеству булавок определялся ранг, статус или чин в их внутренней иерархии. Чтобы выглядеть "как панк" достаточно было носить одну булавку, вся остальная одежда значения не имела. Панки вместе пили, устраивали сексуальные оргии типа "ромашки": голые девочки ложились по кругу ступнями вместе, а мальчики соревновались, кто сумеет совокупиться больше всех или даже завершить весь круг. Общественное мнение считало, что "панк" и "фашист" — синонимы.

Отвращение и презрение к существующему строю широко распространено среди модной и, особенно, валютно-фарцовой молодежи. С расширением панк-движения, включением в него пролетарски-мещанских отпрысков Москвы и ближнего Подмосковья выяснилось, что фирменных шмоток на всех не хватит, да и валютой не все обеспечены в равной мере. Нигилизм и анархизм требовали выражения.

Новая панк-мода, завезенная в Москву Гарриком Коломейчуком, представителем ленинградского объединения "АССА" (возможный перевод — "Ассоциация Сексуально Свободных Анархистов") требовала покупать одежду только в магазинах дешевой распродажи на колхозных рынках, брить голову пятнами, отпускать косички, заливать волосы лаком, одеваться не по размеру и не по сезону в старье диких расцветок и фасонов с сильным провинциальным шиком, веселиться и кривляться, танцевать, прыгая и размахивая над головой своей одеждой, плевать сквозь зубы и показывать слюнявый язык. Предписывалось носить значки с портретами Ленина, серпом и молотом. Плотина была прорвана! И хотя элитная публика московских рок-концертов сильно отличалась от учащихся ПТУ, носивших вязаные шапки, телогрейки с закатанными рукавами, пятнистые штаны "под десантника" и тяжелые сапоги, все вместе были едины в порыве обиды и ненависти.

Среда советского неэлитарного общежития, породившая панков, их же в себе и растворила. Панком стал каждый подросток, не развитый ни интеллектуально (иначе — буддизм, троцкизм, технократия и конформизм), ни физически (иначе — хэви-металл или культуризм), и не имеющий никаких творческих способностей (иначе — спекуляция и халтура, или авангард и "новая волна").

Панк в своем мире