Детектив и политика 1991 №1(11)

— Можешь положить голову мне на грудь. Я сделаю все, что ты захочешь. Честное слово. Если у тебя горе, расскажи мне. Я тебе помогу. Если у тебя нет дома и нечего есть, пойдем со мной в наш Дом, и там ты обретешь любовь, еду и кров.

— Рекламируешь какой-нибудь не совсем обычный отель?

— Не совсем обычный?

— Ну… ты понимаешь, что я хочу сказать.

Она убрала руку и откинула волосы. Ей от силы было лет двадцать. А может, и того меньше.

— Нет, это ты меня не понимаешь. Ведь я не прошу, чтобы ты любил меня. Я хочу, чтобы ты позволил любить себя. Я реализуюсь только в любви.

— И давно ты так реализуешься?

— Уже три месяца. И счастлива, очень счастлива. Для счастья только и нужно, что уметь любить. По-настоящему, без притворства и жеманства. Как велел Бог.

— Прекрасно, но у меня нет желания. Просто сижу и греюсь на солнышке. Я полагал, за это платить не надо, но, как видно, ошибался.

Девушка тряхнула головой, как бы отгоняя дурные мысли. Лицо ее выражало досаду. Она вытащила из папки и молча протянула мне брошюру, напечатанную на розовой бумаге. На обложке было написано: «Я тебя люблю».

Вверху нарисовано огромное солнце, лучи которого освещали слова: «Свет Мира».

— Что это такое?

— Почитай, тебе будет полезно. «Свет Мира» откроет тебе истину… Почитаешь, а потом, может, и позволишь любить себя.

— Почему бы тебе не сделать воистину благое дело и не оставить меня в покое? Уходи, это будет доказательством твоей бесконечной любви к ближнему.

Она встала и разгладила юбку. Сейчас она казалась еще моложе, совсем девочка.

— Извините, — голосок у нее стал тоненьким и дрожащим. — Можете оставить себе наш журнал. Прочитайте его, пожалуйста. Захотите позвонить, там есть телефон нашего Дома. Попросите Марию, меня позовут.

Я заглянул в журнал. «Любовь — единственная живая субстанция мироздания…» — прочитал я и протянул ей брошюру.

— Отдай лучше кому-нибудь еще, Мария, может, ему пригодится.

— Нет, оставьте себе. И простите за беспокойство.

— Сколько это стоит? — спросил я и тут же пожалел.

— Ему нет цены. Не хотите платить, можете взять так. Ну а если…

Я вынул монету в сто песет, подержал ее какое-то мгновение в руке, ласково поглаживая, а потом все же протянул девушке. Она быстро спрятала деньги.

— Выпей кофейку.

— Спасибо, — сказала она и ушла.

Я смотрел, как она шла через площадь, прижимая к груди папку. Легкий ветерок шевелил ее распущенные волосы. Потом она скрылась на улице Даоис.

Брошюру я скомкал и выбросил. Желание погреться на солнышке пропало. Я закурил и пошел домой. Что еще можно было делать при полном отсутствии денег?

Это произошло в конце сентября. Был на редкость солнечный день. А потом погода в Мадриде испортилась.

2

Бывают истории, о которых не скажешь точно, когда они начались и когда закончились, если они вообще когда-нибудь кончаются. Эта, возможно, началась примерно через месяц после того, как начальник службы безопасности компании «Транссегур» вызвал меня и объявил, что очень доволен моей службой и обязательно позвонит, когда у них снова появится вакансия.

Всего три месяца я носил хорошо отглаженную синюю форму с дешевым пистолетом системы «габилондо» калибра 9 мм на поясе. Наша группа охранников имела в своем распоряжении машину типа «фургон», на которой мы объезжали в конце дня десятка полтора небольших фирм, забирали у них дневную выручку и развозили по банкам. Моей зарплаты хватало на еду и даже на уплату кое-каких старых долгов.

Вот почему, собственно говоря, в тот день, когда в половине двенадцатого раздался звонок в дверь, я еще лежал в постели.

Накинув старый шелковый халат времен моей боксерской молодости, я отправился открывать.

Он вошел и крепко меня обнял. Волнистые, как и прежде, каштановые волосы, широкая улыбка, отличный костюм.

— Тони, старик! Сколько лет!..

Следом за ним молча переступил порог какой-то тип, медленно закрывший за собой дверь. Худой, жилистый, одетый с продуманной элегантностью, свидетельствующей о наличии собственного портного. Ему было лет шестьдесят. Бледное лицо казалось напудренным фиолетовым тальком и светилось каким-то фосфорическим мертвым светом, придававшим ему выражение ледяного спокойствия.

Другой все еще обнимал меня за плечи.

— Ты прекрасно выглядишь, старик. Как я рад нашей встрече! Ну-ка, дай посмотреть на тебя!

Красивое загорелое лицо без единой морщины, довольная улыбка, немного напоминающая домашнего кота, закормленного цыплятами.

— Луисито Роблес, — наконец произнес я.

— Тони! — повторял он, хлопая меня по спине. — Совсем не изменился, дружище… разве что чуть-чуть располнел. Не следишь за собой, а? Что же мы стоим! Можно войти?

— Ты уже вошел.

Он выпустил меня и огляделся.

— Твоя квартира? Неплохо, совсем неплохо. Небольшая, конечно, но уютная. Мне нравится, правда-правда, очень нравится. Может, предложишь нам чашечку кофе? Если, конечно, мы не помешали…

— Не помешали. Пора вставать.

— Дон Луис… — произнес незнакомый тип хриплым голосом. — Надеюсь, мы не опоздаем на Совет? — Он все еще стоял в дверях и оглядывался. На меня он смотрел так, как будто хотел спросить, что я тут делаю.