Детектив и политика 1991 №1(11)

Кое-какие мысли по поводу фотографий и роли Паулино в этом деле у меня были. Псих Соуса в последний момент переметнулся на другую сторону, с ним все более или менее ясно. Но какова роль Луисито Роблеса? Были и другие неясные вопросы. Я решил прекратить это бесполезное занятие и засунул фотографии вместе с негативами в ящик комода. Потом включил приемник и настроил на средние волны. Болеро в исполнении Эмилио Лаэра начнут передавать только в десять. Так что пришлось выключить. Щелчок приемника как бы подводил черту под еще одним прожитым днем. Через балконные двери в комнату стали медленно проникать тени. Они тихо кружили вокруг меня. Я прилег, окруженный этими тенями.

Во сне я увидел Луисито Роблеса и Кристину. Наша рота проходила строевую подготовку в Учебном центре № 2 в Алкала-де-Энарес. Мы выполняли команды с точностью швейцарских часов. Я все видел как бы сверху, планируя над ротой. Вот я в строю, во мне на двадцать килограммов меньше веса, рядом шагают Луисито, Паулино, Ингаусти, Лоло, Ромеро… а вот и Кристина, она мне улыбается.

Никого не удивляет, что вместе с нами в строю идет женщина. На плече у нее автомат, улыбка постепенно превращается в гримасу. Я шагаю рядом с Луисито Роблесом. Надо предупредить его, что Кристина позади нас, она готовится выстрелить.

Я знал, что она будет стрелять. Сухие щелчки выстрелов прокатились эхом по плацу. На зеленой гимнастерке Луиса проступили красные пятна, они расплываются, расплываются. Я хотел предупредить его, но не смог произнести ни слова.

Выстрелы продолжались.

32

Я подскочил на софе и сел. В дверь яростно колотили. Зажег свет и посмотрел на часы. Три часа утра.

— Кто там? — крикнул я.

— Открывай! — голос Рикардо Конде по прозвищу Дартаньян звучал сердито.

Я встал весь в поту с привкусом машинного масла на языке и пошел открывать дверь.

Рикардо рвал и метал.

— Что ты тут делал? Я чуть дверь не вышиб.

— Смотрел сон.

На нем было элегантное пальто английского покроя с меховым воротником, кожаные перчатки, гладко выбритое лицо блестело. Расстегнув пальто, он медленно снял перчатки и сел, положив ногу на ногу.

— Надеюсь, сон был приятным?

— Нет.

— Жаль, мне снятся только приятные сны.

Я знал, кто ему снится. Только Мерседес. Он видел сны наяву, он их видел постоянно, днем и ночью. Не будь этих снов, он давно бы покончил с собой.

— Я сварю кофе. Выпьешь что-нибудь?

— Ты все еще держишь этот противный джин?

— Он стал намного лучше, мне нравится.

— Если у тебя нет ничего другого, я обойдусь без выпивки.

— А кофе?

— Давай.

Я сварил на кухне кофе и поставил перед ним на столик, а сам встал под душ. Вода смыла последние воспоминания о том, как Кристина стреляла в Луиса. Они утекли в сточную трубу.

Потом я побрился, надел старый, но хорошо сохранившийся коричневый пиджак и бежевую рубашку с черным галстуком в тон брюкам. Было еще не так холодно, чтобы надевать пальто, впрочем, пальто у меня все равно никогда не было. Я довольствовался плащом.

— В доме четырнадцать этажей, много контор, остальное — меблированные квартиры разной площади, — голос его оставался совершенно бесстрастным, как будто он читал аннотацию к какому-то лекарству. — Твой друг Нельсон живет на одиннадцатом этаже, квартира "Е". — Он поднял голову от листка бумаги, на котором был нарисован план, и посмотрел на меня. — У него квартира в сто пятьдесят квадратных метров с двадцатиметровым балконом… Платит он за нее восемьдесят тысяч в месяц плюс двадцать тысяч за коммунальные услуги. Но есть одна проблема.

— Я думаю, проблем много. Какая из них тебя беспокоит?

— Я изготовил пять комплектов ключей со всеми возможными вариациями, встречающимися в замках фирмы "Пассо". — Он откинул полу пальто и показал мне нашитые на подкладку карманы. Там же лежали разборные отвертки и другой инструмент. — Но за последние годы изготовление замков сильно шагнуло вперед, Тони… они изобретают каждый день новые комбинации, а я уже давно не у дел… Замки "пассо" очень надежные, французская фирма, их отмычки не берут.

— И что же?

— Нужно предусмотреть дополнительное время на возню с замком.

— Ты лучший из всех, Рикардо. Если ты не откроешь дверь, никто не сможет ее открыть.

Он улыбнулся, и я наконец понял, почему он согласился на эту работу. Не ради денег, не ради нее, и даже не потому, что я когда-то оказал услугу женщине, которую он любил. Он это сделал потому, что чувствовал себя старым, потрепанным жизнью, и ему необходимо было доказать самому себе, что он еще способен на нечто большее, чем обводить вокруг пальца простаков своими трюками с собакой.

— Там есть охранник, Тони, — сказал он тихо.

Я сел на софу.

— Вот об этом я не подумал.

— Я тоже… это жилой дом, а не банк, и все же… Люди заботятся о своей безопасности. Охранник обычно сидит в каморке портье. Мне он показался профессионалом, какая-нибудь специальная служба безопасности.

— У меня есть "габилондо" образца 1938 года.

— Я знаю, но это не лучший выход. Ты все еще мыслишь категориями полицейского. Постарайся встать на место обывателя.

— Ты, кажется, что-то придумал. Выкладывай.

Он поерзал в кресле.