Детектив и политика 1991 №4(14)

Я положил трубку на рычаг, прижав ее сверху ладонью. У меня было такое ощущение, что события опережают мое понимание. Если моя идейка о "Мести за полицию" была верной, то теперь я знал, кто именно мне звонил. Трудно произнести имя, звучавшее у меня в голове. Трудно, но надо. Бертье. Наш капрал Бертье… Невозможно вообразить себе этого красномордого толстяка в роли поборника справедливости. Невозможно поверить, что именно его голос миг назад угрожал мне по телефону. Невозможно — и все же я был почти уверен в этом. И дело выходило нешуточное. Куда там! Впрочем, я и не собирался шутить. Этот телефонный звонок я принял всерьез. Каждое сказанное слово. Я ведь видел, во что превратили трех молодчиков. Я смотрел всего пару секунд, но этого мне вполне хватило. Уж поверьте, такое зрелище не требует долгого созерцания. Нормальному человеку достаточно и одной секунды. Может, вас это и удивит, но я мгновенно усвоил полученное предупреждение. На все сто. И на всю оставшуюся жизнь.

В буфете я отыскал остатки кальвадоса. Я хорошо помнил: бутылку подарил мне Бенар неделю назад. Вообще-то я один не пью. Или пью крайне редко. Но тут я достал кальвадос и щедро влил в себя противную обжигающую жидкость. Никогда не пью один, разве что когда я один и меня мучит жажда. Ну так вот: с самого утра я был один и меня мучила неутолимая жажда. Надеюсь, вы меня поняли.

Алкоголь, вопреки ожиданиям, меня не утешил. Но и вреда не принес. Просто подействовал, как удар хлыста. А ведь я все-таки не мазохист.

Когда следующий телефонный звонок нарушил мои размышления, я был опять сильно под градусом. Поднимая трубку, я приготовился к самому худшему. И промахнулся — звонил Бенар. Сильно обеспокоенный. Даже, могу сказать, напуганный до икоты.

— Это ты, Ноблар?

Он почти орал — так орут: "Спасайся, кто может!"

— Ну чего тебе еще?

Я говорил с ним тоном уверенного в себе парня; кальвадос погрузил меня в приятную эйфорию.

— Тебе сегодня вечером кто-нибудь звонил? — спросил он тоскливо.

— Да мне каждый божий день звонят, так что…

Я нарочно валял дурака. Он пытался заразить меня своей паникой, а я этого никак не желал.

— Можно с тобой увидеться?

Голос у него был и впрямь напуганный, и я смягчился.

— Ну заходи, если хочешь. — И, подавив отрыжку, добавил: — Прихвати чего-нибудь пожрать и выпить, а то у меня хоть шаром покати.

— О'кей, еду.

Он даже не оговорил условия контракта: значит, дело и вправду пахло керосином.

Я убрал в буфет почти порожнюю бутылку и пошел в переднюю чесануть волосы перед зеркалом. Глядя в него, я многозначительно подмигнул себе. Привет, птенчик!

Вернувшись в комнату, я поправил диванные подушки и набрал Кларин номер. Ее не было дома, и это меня утешило.

Бенар явился через полчаса, — бледный, лихорадочно дрожащий. Он принес здоровенный пакет от "Франпри"[17] и водрузил его на кухонный стол. Я тут же залез в пакет и выудил на свет божий бутылку кагора, которую сразу и откупорил. Бенар молча глазел на меня, слегка удивленный моим нарядом и уж конечно моей опухшей мордой.

— Опять нализался? — спросил он наконец.

— Ну вот, нельзя уж и стаканчик выпить, сразу "нализался"…

Он взял протянутый мной стакан вина — небольшой такой, с портретом Мишеля Платини.

— Значит, тебе тоже звонили?

Его голос дрожал. Я помолчал, перед тем как ответить.

— Звонили, ну и что? Любой шутник может устроить такой розыгрыш. Ну даже если это действительно "Месть за полицию"? Ты можешь себя в чем-нибудь упрекнуть? Я — нет. Парни из уголовки допросили меня — что было, то было, — но я ни слова им не сказал. Да и говорить мне нечего, я же ни черта не знаю…

— Эти типы нагнали на меня страху, — прервал Бенар, — они вляпались в это дерьмо и теперь не знают, как оттуда выбраться.

— Но вряд ли они из нашего подразделения, — рискнул я заметить.

— Во всяком случае, нас они знают…

Бенар смолк и глотнул из стаканчика. Потом резко повернулся ко мне.

— Почему они звонили лично тебе — вот сегодня утром?

— Кто "они"? — ответил я вопросом на вопрос, стараясь выиграть время.

— Ну эти, из уголовки, ты же знаешь…

— Я вижу, дурные вести не стоят на месте. Тебе-то откуда стало известно?

Бенар налил себе второй стакан и протянул бутылку мне. Я отказался. Он продолжал:

— Парни из уголовки сегодня все утро допрашивали наших. Одного за другим. Ихний комиссар — как его, Шарон, что ли? — сказал, что тебя заслушали отдельно. Он даже спросил: "Вы его хорошо знаете, какие у него убеждения, отличается ли он жестокостью?"

— Так и спросил?

Я начал волноваться. Мое спокойствие мигом улетучилось.

Бенар поведал мне, что Шарон и его подручный задали кучу вопросов по поводу моей персоны. Высказывался ли я когда-нибудь в защиту смертной казни, состою ли в профсоюзе и если да, то в каком, связан ли с экстремистами и прочее в том же духе.

— Ну и как, по-твоему, они меня подозревают?

— Ясное дело… Все у нас заметили, что ты с некоторых пор ходишь сам не свой, кидаешься на людей из-за пустяков. Обидчивый стал, прямо не тронь тебя. И многим ребятам это не нравится. Они считают тебя слегка чокнутым, вот как…

— И ты тоже?