Детектив и политика. Выпуск №2 (1989)

Несезон — понятие условное. Сочинские гостиницы зимой столь же неприступны, как и в разгар южного лета. Хотя бы потому, что большинство из них переключается на "пансионное" обслуживание организованных отдыхающих. Впрочем, и неорганизованных влажными зимними месяцами можно встретить на вечнозеленых улицах крупнейшего (четыре миллиона гостей ежегодно!) курорта страны. Правда, это не те ошалевшие "дикари", которые с отпускным энтузиазмом готовы выкладывать по пятерке с носа за казарменного типа койку в тесном мезонине. У этих "отдыхающих", ищущих приют в Сочи под рождество, нет зачастую и мятого-перемятого рубля. Бомжи. И они тут, конечно, не очень-то ко двору.

Когда-то в начале века Сочи славился дешевизной. Отборное парное мясо — гривенник за фунт. Свежая, только из сетей, кефаль — еще дешевле. Лучшие сорта винограда (в том числе и "Изабелла") продавались за 3–4 копейки фунт. Грецкие орехи шли по рубль пятьдесят, но… уже за целый пуд! Были времена, когда номер в центральной гостинице вблизи желанного моря (пусть даже с балконом на главную — Московскую улицу) можно было снять всего за рубль-два в сутки. А ныне сочинский рынок сезонными рекордами не уступает минскому и ленинградскому, а про гостиницы и говорить не хочется — только за устройство в "Жемчужине" дорогие гости отваливают иногда и "пятихатку" (500 рублей), а сутки на человека обходятся там в четвертной. Хотя… беспризорная публика традиционно находится на подножном, так сказать, корму, а на ночлег запросто устраивается в любом подвале.

Сочи — негласная столица "южных" бомжей, поскольку город этот — узел самых популярных бродяжьих маршрутов: из средней полосы в Закавказье. Весь бездомный "андерграунд" знает: ноябрь — мандаринный сезон. Тысячи и тысячи спившихся босяков дружно устремляются в землю обетованную. Землю мутной, словно ночь, чачи и кислых, как дешевое вино, цитрусов. Поближе к Новому году рваная вереница тянется обратно, и отдельные бойцы бесприютной армии "людей вне прописки" пробиваются через милицейские кордоны и прячутся в укромных уголках Большого Курорта, одним видом своим нарушая безмятежно-праздничную 140-километровую (во всю длину сочинского побережья) панораму круглогодичного отдыха.

Кстати, на полпути от аккуратных тропинок парка "Ривьера" до эскадры модных виндсерфингов знаменитой "Жемчужины" (после постройки роскошного Дагомысского комплекса переставшей слыть наиболее комфортабельной и, следовательно, самой популярной среди "фарцы" гостиницей), буквально в сотне метров от гранитной оправы бархатистого моря, гигантским аквариумом зажатого тут сочинским портом, почти на том самом пятачке, где до революции соседствовали местная жандармерия и лучший городской бордель, расположено неприметное здание без окон, с сиротливой дверью над стоптанными ступенями — приемник-распределитель для лиц, задержанных за бродяжничество и попрошайничество. Этакий "отель" для сирых и нищих вместимостью 150 койко-мест.

В Сочи, повторю, бомжей не любят. Мы вообще не любим тех, кто своим внешним видом явственно напоминает нам о темной стороне жизни, беде, несчастье. Мы их боимся, инстинктивно хватаемся за скупое наше сердце, как сытый богач хватается за толстый бумажник, завидев в темноте переулка неясный силуэт. Потенциальные грабители, с которыми придется делиться если не содержимым кошелька, то душевным теплом, которого и самим подчас не хватает, — вот кто они, эти забитые бомжи, для нас, благоустроенных. Потому мы и не уважаем этих несчастных. Потерял, мол, человеческий облик, стало быть, и на человеческое отношение не рассчитывай. Не так ли? То ли дело холеная, позолоченная загаром проституточка-хохотушка, из дорогих. Или отутюженный и благоухающий французским лосьоном добродушный валютчик, остроумный и щедро раздающий чаевые. Любо-дорого смотреть! Этих в Сочи привечают душевно…

А вот бродяг не любят. Впрочем, работники сочинского приемника, несмотря на явно "не курортные" условия работы, не приобрели, как мне показалось, иммунодефицит милосердия. Судя по тому участию, с которым они повествуют о злоключениях своих несчастных подопечных, работающие здесь люди переживают за каждого. А ведь это непросто — да не прозвучит это шаблоном — сочувствовать каждому. За год через номера этой "гостиницы" проходит тысячи полторы "клиентов". Причем едва ли не каждый четвертый — туберкулезник. Не редкость сифилис. Вши вообще дело обычное. Но, как горько констатировал заместитель начальника приемника Александр Гончаров, клиенты их — люди, от медицины отрешенные.

Ни одна больница не берется оказывать бесплатную медпомощь выпавшим из жесткой социальной структуры. Справедливости ради замечу, что, насколько мне известно, в других городах нашей необъятной родины клятва Гиппократа точно так же забывается, едва речь заходит о людях без прописки: нет штампа в паспорте или, тем паче, собственно паспорта — тебя вроде как не существует для людей в белых халатах; заниматься тобой — прерогатива мужчин в серых шинелях.