Детектив и политика. Выпуск №2(6) (1990)

Правда, впоследствии Сидоров утверждал — и об этом он говорил Вениаминычу, а Вениаминыч, в свою очередь, мне, — что уж больно незатейливой показалась ему теория добра и недобра планеты Амок. Сидорову даже в какой-то момент почудилось, не читал ли он чего-то подобного в одной из книжек популярной серии "Знание". Более того, довольно неожиданным был и интерьер космического корабля. На отдельном столике у пульта, который, кстати, был вполне фантастическим, в ряд стояли обычные советские телефоны — несколько черных аппаратов, один массивный под слоновую кость с гербом СССР на диске и еще один вообще без диска. "С кем же это они прямую связь поддерживают?" — подумал Сидоров. Но, поскольку он находился в полной эйфории, вопрос этот промелькнул тенью, потом забылся и вернулся лишь после того, как вся эта история закончилась. Между прочим, за эти два дня инопланетяне дали исчерпывающие характеристики на всех сотрудников посольства, включая дядю Тома и безымянных коллег Василиска. И что поразительно, они полностью совпали с мнением Вениаминыча об этих людях. После этого он перестал сомневаться. "Ну, это точно пришельцы!" — заявил он.

С Сидоровым было решено так: в Москву пока не сообщать, все держать в тайне, однако считать его в местном отпуске согласно новому духу демократизации и гласности. Если в колонии будут ворчать, предупредил посол, посылай всех ко мне.

Но кто мог ворчать в советской колонии, где сразу после этого произошел ряд чудесных, фантастических событий, изменивших жизнь каждого!

Все началось с того, что стенографистка Лариса призналась Зое, а та рассказала под страшным секретом повару, после чего знало все посольство, что Сидоров избавил ее от тайной беременности буквально одним взглядом. За что Лариса страстно влюбилась в атташе и предлагала сделать то же самое другим. Другие вскоре последовали ее примеру (речь идет не о беременности, вы понимаете!). Первой пала строгая бухгалтерша, у которой молодой экстрасенс заговорил и свел обе бородавки на лице, в результате чего на бухгалтершу стало приятно смотреть. Затем он ввел в состояние сладчайшего транса сразу двух жен военных специалистов, и они навсегда перестали пить снотворное. У дежурного коменданта Чумова пропала тяга к водке, которой он страдал с молодых лет. Более того, Сидоров неожиданно лишил ритуальных шрамов лицо дяди Тома, чем тот остался страшно недоволен, поскольку посчитал это нарушением прав личности и вмешательством во внутреннюю жизнь. Он зая-вил несколько устных протестов Сидорову и послу, а когда это не помогло, организовал демонстрацию представителей местных племен, вышедших с лозунгами на русском и английском: "Верните наши шрамы!" и "Не уступим сговору сверхдержав!". Под давлением общественности МИД Острова выступил со специальным заявлением, в котором осудил противоправные методы советского дипломата и потребовал вернуть шрамы обратно. Единственная газета Острова в редакционной статье гневно обрушилась на "новые формы неоколониализма", которые применяют "некоторые сверхдержавы".

Но как Сидоров ни старался, ничего поделать он не мог. Видимо, ликвидация ритуальных шрамов была побочным, непредвиденным эффектом, который не предусмотрели многоопытные пришельцы.

В дипкорпусе, уставшем от островной скуки, родилась идея приема в честь русского экстрасенса. Он состоялся в роскошной резиденции американского посла на вершине зеленого холма, неподалеку от дворца президента Марселя Пепе.

Сидоров провел краткий сеанс, в результате чего у трех послов резко улучшилось зрение, четыре дипломата вылечились от простуды, у пятерых пропал энурез. Влияние удивительных сил Сидорова было отмечено и в президентском дворце, где во время сеанса внезапно завыли все собаки и страшно засуетились, забегали в вольерах любимцы президента — страусы, завезенные из далекого Судана.

Сам президент почувствовал легкое приятное жжение в груди, которое вызвало необычайную жажду, причем не любимых им прохладительных напитков типа пепси-колы и фанты, а русского кваса, который он как-то пробовал на приеме у русских. Он распорядился немедленно связаться с Козловым, что и было сделано, и через час квас ему был доставлен, однако к тому времени жажда необъяснимым образом пропала и вид темно-коричневой, странно пахнущей жидкости вызвал у президента отвращение.

Надо добавить, что посол был настолько возбужден неожиданным заказом, который в кратчайшие сроки выполнили завхоз и красавица Зоя, что послал в Москву телеграмму следующего содержания:

"Сегодня в полчаса десятого вечера получили неожиданный вызов от президента, который в сильных выражениях высказал одобрение качеству советской экспортной сельскохозяйственной продукции и пожелание ознакомиться с ее лучшими образцами, а также заявил о поддержке всех недавних мирных инициатив нашего правительства, направленных на установление дружественных и стабильных отношений дружбы и сотрудничества во всем мире."