Детектив и политика. Выпуск №4 (1989)

Было около четырех, когда Грегори оказался перед рестораном "Ритц". Он бросил взгляд на уличные часы возле трамвайной остановки и задержался перед освещенным киоском, внутри которого медленно двигались яркие фотокадры нового фильма. Он рассеянно смотрел на длинноногих женщин в порванном нижнем белье, на замаскированных гангстеров и разбивающиеся в клубах пыли машины. К ресторану подкатывали длинные американские автомобили. Из черного "паккарда" высадилась туристская пара, явно из-за океана, она — старая, отвратительно размалеванная, в накидке из соболей, сколотой бриллиантами, он — стройный, молодой, скромно одетый в серое. Держа дамскую сумочку, он терпеливо ждал, пока она выйдет из машины. За волной беспрерывного движения на противоположной стороне улицы, над кинотеатром, засверкала неоновая реклама, отбрасывающая сизоватые отблески в окнах окрестных домов. Стрелки на часах сошлись; Грегори направился к входу. Первая половина дня прошла так, как он и предполагал. Долгожданный Коллс привез протокол осмотра трупа и отчет о его находке; и то и другое, собственно говоря, было бесполезно. "Ловушки для трупов", разумеется, оказались фикцией. Не мог же Грегори расставить полицейских на площади в двести квадратных километров.

Портье в щегольской ливрее распахнул перед ним двери. Перчатки на его руках выглядели элегантнее, чем у Грегори. Инспектор чувствовал себя неловко, он плохо представлял, как пройдет эта встреча. Скисс позвонил ему около двенадцати, предложив вместе пообедать. Он был подчеркнуто любезен и, казалось, совершенно забыл о предыдущем вечере, даже не упомянув о злополучном блефе с телефонным звонком. "Второй акту, — подумал Грегори, оглядывая большой зал. Он увидел Скисса, поэтому уклонился от приближавшихся к нему официантов во фраках и подошел к столику между пальмами. Он удивился двум незнакомым людям, сидевшим рядом со Скиссом. Они поздоровались, Грегори сел. Он чувствовал себя довольно скованно на фоне ярко-алой обивки между майоликовыми горшками и пальмами. Столик находился на возвышении, откуда виден был весь зал "Ритца", изысканные женщины, разноцветные, подсвеченные фонтаны и колонны в псевдомавританском стиле. Скисс протянул ему меню; Грегори, делая вид, что читает, морщил лоб. Он чувствовал себя одураченным.

Предположение, что Скисс жаждет искренней беседы, не оправдалось. "Осел, он намерен произвести на меня впечатление своими знакомствами", — подумал он, глядя на собеседников с подчеркнутым безразличием. Это были Эрмер Блэк и доктор Мак Кэтт. Блэка он знал по его книгам и фотографиям в газетах. Писатель лет пятидесяти, в зените славы… Длинный ряд рассказов после нескольких лет замалчивания принес ему наконец известность. Он был в отличной форме, было видно, что газетные фотографии, представляющие его на теннисном корте или с удочкой, сделаны совсем недавно. У него большие, ухоженные руки, крупная голова с копной темных волос, мясистый нос и толстые веки, более темные, чем лицо, которое казалось старше, когда он закрывал глаза. Он делал это не раз и подолгу, словно оставляя собеседника в одиночестве. Второй мужчина выглядел значительно моложе, но только с виду: крайне сухощавый, моложавый, с близко посаженными голубыми глазами, с выступающим кадыком, который как бы переламывал ему шею, в слишком просторном воротничке. Он вел себя довольно эксцентрично — то устремлял взгляд через очки на стоявшую перед ним рюмку, то сутулился, то вновь, как бы опомнившись, распрямлялся и с минуту сидел чрезмерно скованно. Он оглядывал зал с приоткрытым ртом, переводил глаза на Грегори и сверлил его пристальным взглядом, после чего внезапно улыбался, как нашкодивший мальчуган. По своему типу он походил на Скисса, возможно поэтому Грегори подумал, что это ученый. Но если Скисс напоминал длинноногую птицу, то Мак Кэтт скорее имел нечто общее с грызуном.

Ход этих зоологических сопоставлений Грегори прервала мелкая стычка между Блэком и Скиссом.

— Нет, только не "Шато Марго", — категорически заявил писатель, потрясая карточкой вин. — Это отобьет любой аппетит. Оно лишает пищу вкуса и подавляет желудочный сок. И вообще, — он с отвращением взглянул на меню, — тут ничего нет. Ничего! Впрочем, это не мое дело. Я привык к жертвам.

— Но позволь! — Скисс был всерьез озабочен. Появился метрдотель, напомнивший Грегори известного дирижера. Блэк все еще ворчал и бурчал, когда подали закуски. Скисс упомянул было о каком-то новом романе, но его слова утонули в молчании. Блэк даже не делал попытки ответить; с набитым ртом он глядел на Скисса, а в его блестящих глазах мелькнуло возмущение, словно доктор допустил бог весть какую бестактность. "Этот знаменитый приятель держит его в ежовых рукавицах", — удовлетворенно подумал Грегори. Итак, они ели в молчании, фон которого составлял нараставший в зале гул. Мак Кэтт между супом и жарким закурил, неловко уронил обгоревшую спичку в бокал с вином и с трудом ее выловил. Грегори от нечего делать следил за его усилиями. Обед успешно близился к своему завершению, когда Блэк подал голос: