Детектив и политика. Выпуск №4 (1989)

Он проехал несколько узких улочек с запретом на паркование, пока не нашел маленькую площадь с высокими сухими деревьями и старым металлическим колодцем, напоминавшим своими очертаниями большую птичью клетку. Он дал задний ход, ощутил мягкое прикосновение шин к бордюру и тогда вылез из машины. Но табачной лавки, которую он заметил, подъезжая к площади, обнаружить не смог. Он не знал этого района, никогда здесь не бывал. Грегори углубился в соседнюю улицу. Начинало смеркаться. Под яркими лампами небольшого кинотеатра крутились по двое, по трое стройные мальчики с жирными волосами. Руки они держали в карманах мятых узких брюк, стояли перед витринами с кинокадрами и терпеливо ждали, пока вращающийся вертикальный барабан продемонстрирует следующую сцену. За кинотеатром Грегори попал в струю горячего воздуха. Там располагался бар с открытыми настежь дверьми, посредине на противнях шипели колбаски, в дыму маячило несколько точно таких же, как и перед кинотеатром, пареньков. Наконец он разыскал табачный магазин. Низенький, словно горбун, хозяин, с плоской физиономией, без шеи, протянул ему пачку американских сигарет. Выходя, Грегори натолкнулся на другого карлика, тот казался как бы ушедшим в себя, руки и ноги у него были непомерно толстыми и короткими, зато голова казалась маленькой; он как раз слез с мотофургона, набитого подносами с обсыпанными сахарной пудрой пирожными. Грегори разорвал целлофановую обертку, зажег сигарету и глубоко затянулся. Он хотел вернуться к машине иным путем, перешел на другую сторону и двинулся вперед, в поисках поперечной улицы, которая позволила бы ему свернуть направо. Он миновал еще один бар, также широко распахнутый, с красно-зелено-белым флажком, свисавшим над входом, как тряпка; полный людей зал автоматов, узкий, словно кишка; продуктовую лавку и еще одну — с кухонной посудой. Жестяные тазы и ведра занимали половину прохода. На желтом деревянном стульчике у входных дверей сидел хозяин в черном свитере и, покуривая трубку, спокойно взирал на детскую коляску, стоявшую у тротуара напротив, из которой доносилась бравурная музыка. Грегори приостановился. В коляске, высунувшись до половины груди, сидел безрукий инвалид, голова которого рывками поворачивалась справа налево. Он выдувал из укрепленной на проволочном штативе губной гармошки веселый марш. Пальцы Грегори нервно перебирали горстку монет в кармане. Наконец, сделав над собой усилие, он удалился. Высокие звуки губной гармошки еще долго преследовали его. Он вздрогнул, на мгновение проникнув во внутренний образ музыканта. Лишь позже он осознал, что и этот тоже был похож на карлика. Грегори размышлял над этим наблюдением. "Улица карликов?" — подумалось ему. Как не раз случалось в подобных ситуациях, ему неожиданно показалось, что в этой серии таится какой-то особый, хотя и скрытый смысл. В конечном счете трудно сваливать все на случайность. Становилось все темнее, никаких уличных фонарей, только из окон магазинов падали полосы света. Среди этих светлых полос чернел разрыв, то была поперечная улочка, которую он разыскивал.

Она казалась почти пустой. Один газовый фонарь, прикрепленный к стене на изогнутом металлическом кронштейне, светил где-то в середине ее, отражаясь в темных окнах напротив, как в мутной воде. Грегори шел не торопясь, время от времени затягиваясь сигаретой, пока влажный табак раза два не заскрипел у него на зубах. На углу была антикварная лавка, как извещала вывеска, однако на пыльной витрине виднелись лишь стопки серых картонных коробок и фотографии кинозвезд, рассыпанные, словно колода карт. Он разыскал улочку, выходящую на небольшую площадь.

Возле железного колодца носились дети — прячась за напоминающим клетку строением, сделанным в форме епископской митры. Они швыряли обломки веток в его "бьюик".

— Ну, хватит баловаться, слышите?! — повысил голос Грегори, выходя из полосы тени. Дети с криком, в котором слышалось больше радости, нежели страха, бросились врассыпную. Он сел и завел мотор. С того мгновения, как Грегори отделился стеклами от окружения, он испытывал такое чувство, словно оборвал связи с чем-то, о чем пожалеет, но не сейчас, не сейчас. Как будто ему предстояло бросить не завершенное, а только начатое дело. Секунду он колебался, включать ли скорость, но пальцы сами нажали рычаг, и машина плавно покатила по спуску. Он осторожно притормозил и свернул в самую широкую улицу. Перед глазами у него мелькнуло ее название, прочесть которое он не успел.

Его серая, слишком длинная машина, кружащая по извилистым улочкам, приковывала взоры прохожих. Впрочем, возможно, что ему это только казалось.

Часы под рулем розовели от скрытых под панелью лампочек, зеленые стрелки часов показывали семь. Время для него сегодня летело быстро. Пришло воспоминание о деле, но Грегори отмахнулся от него. Ему хотелось отодвинуть его подальше, он не пытался даже в мыслях коснуться его, словно рассчитывая, что, если оставить это дело в покое, оно разрешится само собой, все будет хорошо и все уладится.