Детектив на даче

– Что это с ним? – встревожилась Доронина, перехватывая половник, который она держала в руке, как ударное оружие ближнего боя.

– А с тобой что? – Я кивнула на ее боевой половник. – Ты будто к рукопашной приготовилась!

– Нет, всего лишь хочу вас супчиком накормить. – Дора расслабила напряженное лицо и сняла крышку с кастрюли.

– Супец отличный, – подал голос Эмма, выглянув в проем люка, ведущего на его чердак. – Очень, очень рекомендую!

– Наливай, – разрешила я Доре и села за стол.

Вернулся Петрик. Свою довольную улыбку он где-то потерял и сделался если не хмур, то безрадостен. Я это отметила, но проигнорировала, списав на естественную усталость после нашей прогулки с приключениями.

Напрасно.

После трапезы, когда все обитатели нашей хаты разошлись по своим каморкам для послеобеденного отдыха, Петрик не успокоился. Я слышала, как он ворочается за стенкой, сердито сопя и расстроенно вздыхая.

– Петь, ты чего не спишь? – не выдержав, позвала я шепотом.

В дырке на месте выпавшего из доски сучка заблестел влажный глаз:

– Бусинка моя, я прям не знаю, что думать!

– По поводу? – Я подавила зевок.

– Ты разве не почувствовала запах?

– Чего-у-о? – зевок все же пробился сквозь ладонь.

– Эксклюзивного парфюма Покровского! Этот притягательный аромат насыщен свежестью и чистотой, он содержит традиционные и современные ноты – сосны, розы, апельсина, белого кедра, эвкалипта, лимона и грейпфрута, а чувственная грань белого мускуса и амбры…

– Короче! – попросила я устало.

Спать хотелось неимоверно.

– Короче, я сам составлял этот букет, это уникальная авторская композиция – мой подарок Артурчику на день рождения! – В голосе дарлинга послышались нотки скорби и отчаяния. – И этот запах – слабый, но отчетливый – идет от Дорониной!

Сон с меня слетел.

– Ты на что намекаешь?

– А на что я могу намекать? Разве это не очевидно?

– Мне – нет.

– Ах, бусинка! – Влажный глаз из дырки в стенке исчез, и через мгновение Петрик уже стоял у меня на пороге.

По бледному лицу красиво катилась сверкающая слезинка.

Я села на кровати, похлопала по ней ладонью, приглашая страдальца присесть. Петрик не заставил себя уговаривать – бухнулся рядом со мной и зашептал самым трагическим голосом:

– Все сходится! Сначала это ее странное отсутствие утром – с каких это пор Доронина бегает на заре?

– Она же к бабке за молоком и хлебом…

– Ха! К бабке! Скорее – к мужику! – Петрик заговорил живее, стремясь убедить то ли меня, то ли себя. – Как долго ее не было? Может, она не на рассвете ушла, а еще заполночь, и ночевала в другом месте? Это первое, что вызывает подозрение. Второе: утром Дорочка почему-то спешила выпроводить нас из дома. Третье: когда мы вернулись, от нее пахло парфюмом Артурчика, и была она вся такая томная, розовая, разнеженная… И четвертое: суп, который мы ели!

– А с супом-то что не так? Он был очень вкусный.

– Вот именно! Доронина не умеет готовить, у нее даже элементарный куриный бульон похож на грязную воду, в которой носки постирали! А супчик был вкусный, с прованскими травами – по фирменному рецепту Покровского! Это он придумал вместо картошки использовать кубики сельдерея, чтобы не вредить фигуре. – Петрик пустил вторую хрустальную слезу.

– Ты все придумываешь, – сказала я, но неуверенно.

– Да неужели?! – Мокрые глаза дарлинга сверкнули синими грозовыми молниями. – А белый джип в том дворе? Тебе напомнить, у кого из наших знакомых такая машинка?

– У Покровского, – прошептала я, уже почти убежденная. – То есть ты думаешь, что у нашей Доры роман с твоим Артурчиком?!

– А ты видишь какое-то другое объяснение?

– М-м-м, даже не знаю… Постой, но зачем бы им встречаться здесь, на хуторе?

– Затем, что Дора здесь!

– Но ей необязательно сидеть на хуторе, она легко могла бы уехать! И они с Покровским спокойно встречались бы в городе! – Мне показалось, что я нашла неопровержимый аргумент.

Нет, не нашла.

– Да не может она уехать! – Петрик стукнул кулаком по лежанке. – Ты разве не знала? У Доры в городской квартире гости поселились. Какие-то родственники из глубинки – не настолько дальние, чтобы она могла им отказать, и не настолько близкие, чтобы ей хотелось жить вместе с ними. Вот она и отправилась с нами на хутор, чтобы тут это свое нашествие варваров переждать. За деньги Покровского, кстати говоря, ведь это он заплатил за аренду хаты. – Дружище горько усмехнулся. – Как хорошо она устроилась, наша Дорочка! И отдых на природе, и экономия на съеме жилья, и милый дружок под боком!

– Не верю, – сказала я, как Станиславский.

– И я не хочу верить, – понуро кивнул дружище. – Но факты, факты…

Он убрел к себе, тяжело бухнулся на свое ложе, но не затих на нем, а продолжил вертеться и вздыхать. Я молчала, не зная, что сказать, чтобы успокоить друга.

А тот зашебуршал активнее.

– Ты что там делаешь? – забеспокоилась я.

– Шнурки вяжу, – ответил мне сдавленный голос.

Мое воображение мигом свило петлю из шнурка и заозиралось в поисках мыла. Я цыкнула на него, чтобы не распоясывалось и не пугало меня, вскочила с лежанки и побежала к Петрику.