Детектив в белом халате. У каждой болезни есть причина, но не каждому под силу ее найти

После тихих выходных я снова вернулся на работу. Предполагается, что консультации по поводу лекарств должны быть быстрыми и четкими. Пациент заходит. Вы узнаете, какие препараты он принимает, а затем спрашиваете, насколько они подходят пациенту и есть ли побочные эффекты. Что самое важное, вы узнаете, эффективны ли они. Все это должно напоминать фармакологическое торжество в честь прошлых попыток взять заболевание под контроль. Если что-то идет не так, у вас есть возможность сменить препарат или изменить его дозировку, чтобы добиться своей цели. Все просто.

Если попасть ко мне на прием стало непросто, значит ли это, что я становлюсь популярнее?

Просто, если вы не миссис Войчик, полячка, давно проживающая в Великобритании. Сегодня она явно пришла проверить меня. У меня возникает знакомое чувство, что я тону. Миссис Войчик роется в сумке и достает толстый и тяжелый конверт формата А4 и компакт-диск. Диск — это красный флаг: обычно на нем хранятся радиологические снимки, например результаты компьютерной томографии, при которой делается множество рентгеновских снимков, чтобы во всех подробностях увидеть обследуемую область тела. Пациенты ошибочно полагают, что я могу засунуть диск в компьютер и расшифровать снимки, словно это так же просто, как открыть электронное письмо.

Обычно я этого не делаю по двум причинам. Во-первых, я уже не учусь в медицинской школе, и у меня нет времени расшифровывать черные зернистые снимки, слушая крики хирурга-психопата. Вместо этого я могу просто прочитать отчет радиолога. Во-вторых, программное обеспечение, позволяющее открыть диск со сложными радиологическими снимками, не универсально, и оно точно не установлено на моем престарелом компьютере, которому не всегда хватает силы и памяти сохранить документ Word, прежде чем выключиться. Однако я, будучи человеком мягкосердечным, с улыбкой беру конверт и диск и говорю: «О, прекрасно!» На самом деле я вовсе так не думаю.

Оказалось, что миссис Войчик надоело ждать консультации пульмонолога из государственной клиники, к которому она ходит каждые полгода по поводу своего хронического заболевания легких, и, должен отметить, врач прекрасно справляется. Когда она гостила у родственников в Польше, то решила обратиться к частному пульмонологу, который, естественно, заменил абсолютно все лекарства и написал клинические письма на польском.

Я отрываю глаза от писем, в которых я ни слова не понимаю, и удивленно смотрю на миссис Войчик. Она произносит для меня примерный перевод. Я улыбаюсь. Как мило. И объясняю, что примерный перевод здесь не подходит. В тот же момент температура в комнате падает, а улыбка исчезает с лица пациентки. Она выпрямляет спину, демонстируя явный признак недовольства.

Сейчас послеобеденное время, и кофеин подействовал на рецепторы в моем мозге. Я бодр, значит, можно начинать сражение! Я объясняю, что не могу просто изменить все препараты, которые тщательно подбирал ее постоянный пульмонолог, прежде чем ей просто надоело ждать консультации.

Это же государственная медицина, и ожидание — ее второе имя!

Я пристально смотрю на нее. Мне сложно сдерживать раздражение. Я не согласен с «одноразовым» вкладом частных или заграничных врачей (особенно когда я не могу прочесть их клинические письма), которые лупят Национальную службу здравоохранения кожаным ремнем с металлическими шипами. Какой-то зарубежный врач, к которому обращались всего раз, велит ей прыгать, а она спрашивает: «Как высоко?» Пациентка выглядит рассерженной. Это нормально, ведь мы не можем ублажать абсолютно каждого пациента. Если бы я это делал, то мне бы пришлось давать каждому то, что он хочет, а не что ему нужно.

Второе имя государственной медицины — ожидание!

Я аккуратно убираю бумаги и компакт-диск в коричневый конверт А4 и постукиваю по нему, чтобы нарушить неловкую тишину, а потом возвращаю его пациентке. Она в ярости. К счастью для меня, она вежлива, и я знаю, что она не станет устраивать скандал, даже если ей хочется это сделать. Я же не хочу настраивать ее против себя, но мне нужно, чтобы она меня поняла. Поэтому объясняю, что польский специалист должен прислать мне английский перевод клинических писем, который я перешлю пульмонологу, чтобы тот решил, целесообразно ли принимать данные препараты и можно ли их приобрести в Великобритании. Разумеется, если миссис Войчик это не устраивает, она может обратиться к другому терапевту.

Я выложил все карты на стол.

Уходя, она уже не улыбается. Я не могу дать каждому то, что он хочет, ведь я не Дед Мороз!

Среда, 8 мая