Детектив в белом халате. У каждой болезни есть причина, но не каждому под силу ее найти

Сегодня я наконец нашел свой трудовой договор (в дальнем углу шкафа с одеждой — логичное место). Делая глоток пива, я просматриваю его и нахожу то, что искал: нужно уведомить работодателя об уходе с работы как минимум за шесть недель. Я сажусь на кровать и хлопаю руками по бедрам. Не знаю, от чего меня тошнит: от радости или волнения.

Я смотрю на Элис, чтобы успокоиться. Она говорит, что дело не в волнении, а половине бутылки пива, которую я только что выхлебал.

Слова поддержки, как всегда.

Я перевожу взгляд на Уильма, но он просто лежит лицом в ковер.

Флешбэк: жизнь терапевта в частной клинике

Признаться, это было короткое приключение. В 2018 году я подрабатывал терапевтом в частной клинике. Туда приходили совершенно незнакомые мне люди и платили за консультацию. Медицинских карт не было, только устные обсуждения. Сегодня я мог бы перечислить множество причин, почему у меня ничего не получилось, но если подумать внимательно, то все сводится к одному простому факту: я ненавидел эту работу. Честно говоря, когда я оглядываюсь назад, это не кажется мне удивительным. В конце концов, я посвятил 11 лет учебе не для того, чтобы сначала выставлять пациентам счет у них перед глазами (пока они ищут свою платиновую кредитную карту), а затем проводить оплату через терминал, лежащий прямо у моего стетоскопа. Зубная паста и апельсиновый сок несовместимы. Во всяком случае, в моей жизни. Поэтому в конце года я уволился. Ниже я привожу запомнившиеся мне соломинки, сломавшие в конце концов спину верблюда-терапевта.

Надеюсь, вам понравится!

Понедельник, 27 августа

Какое счастье, что я не делаю это каждые 10 минут в государственной клинике. Я кладу трубку и жду, когда вернется четвертый частный клиент за утро, чтобы я мог принять у него оплату. По измученному тону Лизы, моего юного секретаря, любящего жвачку и Instagram, я понимаю, что она перестала надеяться, что я привыкну выставлять счет и принимать оплату в конце каждой консультации. Раздается стук в дверь. Вернулся Тедди, двадцатилетний парень, нуждающийся в скрининге ЗППП после нескольких бурных ночей. Я улыбаюсь и приглашаю его сесть.

«Еще минутку, пожалуйста».

Я посвятил 11 лет учебе не для того, чтобы выставлять пациентам счета за лечение.

Это ложь. Я копаюсь в суперклассном Apple Mac, пытаясь найти электронный каталог со стоимостью каждого теста. Я поворачиваюсь к пациенту и улыбаюсь. Я бы сказал, что ситуация стала неловкой, но Тедди занят поиском очередного плотского приключения в своем телефоне. Я мог бы копаться в компьютере весь день, и ему было бы совершенно все равно.

Бинго! Нашел!

Я выставляю счет с вновь обретенной уверенностью, радуясь, что мне не пришлось обращаться к плану Б и придумывать расценки.

«Итак, Тедди, с вас £127», — объявляю я, подавая ему копию счета. Он и глазом не моргнул. Я таращусь на него. Действительно не моргнул. Серьезно? Да что, черт возьми, не так с этим парнем? Я только что содрал с него более ста фунтов за то, что в государственной клинике обошлось бы ему почти бесплатно. Бред какой-то. Взяв его платиновую кредитную карту (это открытый намек на то, что у человека МНОГО денег), я провожу ее через портативный терминал. У меня желчь подступает к горлу. Я сглатываю. Во время учебы в медицинской школе я даже представить себе не мог, что буду использовать те же терминалы, что кассиры в кофейне.

Забрав карту и чек, Тедди еще раз меня благодарит. Я смотрю на него, гадая, стоит ли мне сказать ему, что он сошел с ума и что в следующий раз ему стоит обратиться в чудесную, хоть и слегка облезлую государственную клинику. Однако я останавливаю себя, понимая, что на моем плече большой чип. Ну я и лицемер! Я получу процент от каждой услуги, которую он оплатит после первой консультации. Осознав ироничность ситуации и свое лицемерие, я отпускаю его без лекции.

Лиза входит в кабинет, проходя мимо Тедди с игривой улыбкой (знала бы она, какой скрининг он проходил…).

«Ваш следующий клиент пришел. Пожалуйста, не забудьте взять с него плату», — говорит она.

Я надеялся, что она хотя бы скажет это с улыбкой. Ничего подобного.

Вторник, 28 августа (09:15)

«Мы с женой боимся, что у нас инфекция мочевыводящих путей».

Тридцатидевятилетний Генри хорошо сложен и одет в дорогой костюм. Он занимается бизнесом и производит впечатление жесткого человека. Поэтому я не могу не удивиться, когда он совершенно невинным тоном произносит следующее предложение: «Жена предложила нам обоим сдать тест на инфекции мочевыводящих путей». Он делает паузу и добавляет: «А еще на хламидиоз». Если бы Генри зашел в кабинет с большим красным проблесковым маячком над головой, то сейчас он бы отчаянно крутился. Он говорит, что в данный момент его жена Ясмин находится в другой частной клинике, ближе к ее месту работы.