Детектив в Новый год

А в кладовке вымыть окно и перетащить туда топчан – сделать там спальню, потому что камину нужно пространство. Спальня в доме раньше была, но Дима снес стену – в итоге получилась одна большая комната на все случаи жизни. Насчет кладовки классная идея! Правда, может не хватить, придется экономить. Еще бы прикупить мебели, по минимуму… громадный диван, и поставить напротив камина! Это уже как получится. Хотя, с другой стороны, в перспективе еще деньги, которые подарят на свадьбу. Сейчас все дарят деньги, если поделить пополам, то, может, и хватит. И веранду починить обязательно, там сам черт ногу сломит…

* * *

…Тамада с потасканной физиономией, похожий на распорядителя на похоронах, был неутомим. Он сыпал тостами, объявлял белый танец, иногда принимался фальшиво петь про тройку с бубенцами, бегая по залу с микрофоном. В перерывах живой оркестрик играл классику. Иногда тамада принимался скандировать: «Горько!» Все радостно подхватывали и хлопали.

Когда это случилось в первый раз, Дима слегка растерялся, зыркнул на Неду и поднялся. Подал ей руку. Она легко вскочила и впилась в него таким поцелуем, что… Охренеть, подумал Дима. Они целовались, а все считали: раз, два, три… Дима выдохся на десяти и слегка отодвинулся. Неда облизнулась и подмигнула ему. Дима обалдел.

Эля и Лапик сидели рядом, Эля пила шампанское и бубнила, что она не понимает, что это не к добру, жуткие наряды и вообще: «Посмотри на эти морды! Денежные мешки!»

Артура Головатого атаковали две подпившие, прущие напролом дамочки средних лет, коллеги невесты, и потребовали объяснить, что за фрукт жених и откуда он вообще взялся. Вчера ни в одном глазу, а сегодня нате вам – гуляют свадьбу!

Артур с важным видом делал Диме рекламу: замечательный художник, талант, самородок, часто выставляется и мигом раскупается. Старинный друг. И добавил, что он сам, между прочим, владелец антикварного магазина «Старая лампа», прошу любить и жаловать, и вот вам визиточка с координатами на память. Заходите.

Около полуночи погрузневшие и нетрезвые гости потянулись к выходу; Эля подошла, обняла Диму, как будто прощалась с ним навсегда; сдержанно кивнула Неде. Лапик пожал ему руку и тяжело вздохнул; Артур крепко его поцеловал и приложился к ручке невесты. Все! Окончен бал, и гаснут свечи. Как там у классика: на кровать слоновой кости положили молодых и оставили одних… Образно выражаясь.

Неда сбросила туфли, задрала ноги на соседний стул и простонала:

– Господи, как я устала! Вызови такси! Хочу домой.

«Сама вызови», – хотел было сказать Дима, но решил пока не форсировать.

Они поехали к ней, разумеется. Уговор дороже денег. Месяц нужно выдержать, как ни крути.

– Твоя комната, – Неда ткнула пальцем в дверь рядом с гостиной. – Я в душ. На кухне в буфете чай и кофе, в холодильнике… – она запнулась – …еда. Завтра у меня выходной, буду спать. Не шуми. Да, твой ключ на тумбочке в прихожей. Спокойной ночи.

Она исчезла, и недоумевающий Дима остался один. Ну и катись, пробормотал. Хоть бы спасибо сказала… Рогнеда!

Он уснул сразу, как провалился, и ему ничего не снилось. Кровать была роскошная, не чета его топчану; постельное белье царское. Утром он выпил две чашки кофе с бутербродами и отправился к себе в Еловицу. Переступил порог и вошел с чувством ностальгии – как после многолетнего отсутствия. Здесь все было ветхо, слегка перекошено и сумрачно. Соня подошла, задрала голову и мяукнула беззвучно.

– Извини, – сказал Дима. – Понятия не имею, даже не спрашивай. Как молодняк?

Молодняк подрос за время его отсутствия. Вот казалось бы, полтора дня, а как заметно! Особенно один рыжий, которого Дима собирался оставить себе.

– Хочешь погулять? – Он погладил Соню по голове. – Солнце, тепло… небо голубое. Пошли проветримся!

Он стоял на веранде, а Соня прыгала по сугробам и ловила мышей. Звякнул его мобильник – это была Эля.

– Ты как? – выдохнула она озабоченно. – В порядке?

– Живой, – сказал Дима. – Вот, гуляю с Соней.

– Сбежал? – обрадовалась Эля.

– Ага, в самоволку. А ты как?

* * *

…Вечером Дима наслаждался семейным ужином. Неда ела какие-то листики, Дима уминал мясо и пил пиво, которое принес с собой. Они не смотрели друг на дружку и не разговаривали. Дима нарочно чавкал – чтобы позлить ее, – и два раза рыгнул. Неда раздула ноздри, но промолчала.

Она доела, сполоснула тарелку, сказала «Спокойной ночи» и ушла.

– Пошла ты! – сказал ей вслед Дима и достал новую бутылку пива…

Так они и жили. Утром Неда уходила на работу, а Дима ехал к себе в Еловицу. Он прикрепил в студии большой лист ватмана, расчертил на манер календаря и принялся вычеркивать день за днем.

Новый год между тем неуклонно приближался. Лапик сказал, что ему придется праздновать дома, а то не поймут, семейный праздник как-никак. Дима ни с того ни с сего собрался на Магистерское озеро, звал Элю, но она тянула резину, ни да ни нет, тем более приехала ее школьная подружка – двадцать лет не виделись.

– Бери ее тоже, – сказал Дима. – Хочется чего-то для души! Звезд, костра, сугробов, а то как-то забурели и обросли ракушками.