Детективное агентство «Аргус» [сборник]

— Перстень еврейского происхождения, кто его купит?

— Да — а? Если докажешь, что жидовское, то согласен.

— Завтра докажу.

Встав, Вилкин направился к выходу; с интересом следившая за беседой Лазейкина быстро открыла перед ним дверь.

— Может, это не мое дело, — негромко произнесла она, выводя Вилкина на улицу, — но карты для Шкета — не забава, а профессия. Вы что: всерьез на выигрыш рассчитываете? Или другое надумали?

— Завтра узнаете! — улыбнулся Вилкин и, попрощавшись, отправился домой.

Вечер и следующий день Вилкин занимался подготовкой к карточному поединку. План игры был составлен заранее: пришлось пришивать специальные карманы к подкладке пиджака и в рукаве, снять наждаком часть кожи на подушечках пальцев, — чтобы чувствовались вдавленные точки на крапе, изучать вольты и приемы раздачи карт. Вилкин понимал, что имеет дело с шулером, но человеческая психология такова, что профессиональный обманщик обычно не учитывает, что к нему могут быть применены его же приемы.

В семь часов вечера Вилкин заходил в квартиру Лазейкиной.

— Показывай свою ставку, — велел Шкет, когда Вилкин уселся напротив него за столом.

Вынув из кармана взятые у матери обручальные кольца, Вилкин пододвинул их Шкету. Осмотрев их, Шкет пожал плечами:

— Вроде бы не туфта!

Достав из — за пазухи перстень, протянул его Вилкину.

— Видишь надпись на древнееврейском? — Вилкин повернул камень на перстне лицом к Шкету. — Она переводится: «Симха, сын почтенного рабби Иосифа, да будет благословенна его память».

— Откуда знаешь?

— В книге прочитал. Надписи подобного рода на Востоке — обычное дело.

— Ладно, играем! — решил Шкет. — Вот пять запечатанных колод: выбирай!

Вилкин ткнул пальцем в одну из колод. Отодвинув остальные на угол стола, Шкет небрежно распечатал пачку и, перетасовав карты, протянул Вилкину для снятия, после чего бросил по одной карте картинкой вверх себе и сыщику. У Вилкина оказалась восьмерка, у Шкета — валет. Следующая, закрытая карта была девятка и Вилкин понял, что проиграл: любая карта Шкета — кроме семерки — давала сумму большую, чем его семнадцать очков.

— Показываю! — сказал он, открывая карты.

— Не повезло тебе, капитан! — ухмыльнулся Шкет, бросая на стол валет и десятку. — У меня двадцать.

— Ты, случайно, не мухлюешь? — недоверчиво спросил Вилкин.

— Что ты, капитан?! — заулыбался Шкет, тасуя карты — Невинен, как младенец.

Вилкин понимал, что в первой игре Шкет проверял, не приготовил ли сыщик какие — либо сюрпризы. Убедившись в их отсутствии, теперь по правилам шулерской психологии этот кон Шкет должен отдать Вилкину: и действительно сышик получил натураль при переборе очков у Шкета.

— Везунчик ты, капитан! — покачал головой Шкет. — Точно без перстня останусь!

— Смена сдающего при новой колоде! — потребовал Вилкин по праву победителя кона.

— Хорошо! — согласился Шкет и подмигнул Лазейкиной, сидевшей в стороне и с любопытством наблюдавшей за игрой.

Взяв перстень в левую руку, Вилкин пододвинул запечатанные колоды и начал по очереди их рассматривать, поднося поближе к глазам. Внезапно перстень выпал и запрыгал по столу: пользуясь тем, что Шкет и Лазейкина перевели взгляды на перстень, Вилкин отпустил колоду, упавшую вглубь пиджачного рукава и, тряхнув кистью, высвободил из карманчика рукава ткнувшуюся ему в ладонь «свою» карточную колоду.

— Эти беру! — Вилкин бросил запечатанные карты на середину стола. — А остальные, чтоб не перепутать, на тумбочку отнесу.

Переложив карты на стоявшую у окна тумбочку, — и незаметно закрепив «провалившуюся» колоду в карманчике рукава, — Вилкин вернулся на место. Он старался вести себя суетливо, создавая видимость человека, взявшегося не за свое дело и теперь жалеющего об этом. Он не сомневался, что Шкет мысленно над ним потешается: карты во всех запечатанных колодах были помечены и шансы победить у сыщика равнялись нулю. Шулер не подозревал, что его действия происходили в соответствие с намеченным Вилкиным планом, и когда Шкет проигнорировал обязательную жеребьевку на первого сдающего, то Вилкин позволил ему это только для того, чтобы на волне превосходства Шкет отдал ему один кон.

Распечатав карты и перетасовав их отрепетированными движениями, Вилкин протянул колоду для снятия: когда Шкет, отыскивая свою срезанную клином карту, протянул руку, Вилкин отодвинулся и мягко сказал:

— Пальчиком, сэр!

Удивленно посмотрев на Вилкина, шулер нехотя указательным пальцем сдвинул карты. Перенеся верхнюю часть карт в низ колоды, Вилкин оставил боковой сдвиг параллельно длинному краю карт, скрывая его ладонью левой руки, и, двигая карты к краю стола, согнул колоду вогнутой стороной к себе и резко отпустил колоду из правой руки, с легким щелчком прыгнувшей в ушедшую под стол левую руку. В этот краткий, длящийся не более двух секунд, момент Вилкин вернул сдвинутую часть карт в первоначальное положение и, аккуратно положив колоду на стол, начал раздачу. Взяв выпавшую ему десятку, Шкет бросил взгляд на крап и покраснел от злости, поняв, что колода подменена.