Детективное лето

После вручения шумно и долго фотографировались возле здания университета. Вначале компаниями и парами, потом решили сфотографироваться всем курсом. Когда все вместе выстроились для фото, Таня случайно оказалась рядом с Ленькой Красовским. На младших курсах они с Ленькой дружили — в кино, в театр ходили вместе, книжками обменивались. Даже один раз целовались во время практики в заповеднике, на берегу озера, ночью. Как-то так вышло, что уж очень красиво было все вокруг. Светила луна, они стояли на обрывистом берегу. Внизу мерцала, отражалась в воде лунная дорожка, там плескалось огромное озеро, окруженное лесом, а выше — совсем высоко, в серо-черной глубине неба — таинственно переговаривались деревья… Случилось это уже накануне отъезда из Поозерья, перед завершением практики. Почему-то их с Ленькой тогда ночью на озеро понесло… Таня думала, что все после Поозерья изменится — она долго вспоминала этот поцелуй. Хотя как раз в ту ночь Красовский рассказал ей, что для него-то практика не закончилась. Накануне завершения практики ему предложили сотрудничество в Московском исследовательском институте по теме изучения почв Смоленского Поозерья. Он еще раздумывал, с Таней начал советоваться. Его смущало, что к работе требовалось приступить непосредственно после практики, этим же летом.

«Ты что?! От такого не отказываются!» — изумилась она. Ленька был из Сычевки, мать его работала медсестрой в районной больнице. Куда он будет устраиваться после университета?! В лучшем случае в школу какую-нибудь сычевскую. Хотя что-то кольнуло ее тогда: ну вот, значит, завтра они уже не поедут вместе в автобусе… И он как-то неуверенно на нее посмотрел, спросил (интонация была полувопроса): «Значит, вы все завтра уедете, а я останусь?…». Таня отшутилась, сказала весело: «Ну да, повезло тебе! Вон какая здесь красота. А мы в душный город вернемся». На сердце у нее, однако, стало еще горше, колющая боль усилилась, но Леньке ведь нельзя было этого показывать — еще подумает, что она после поцелуя вообразила что-то… Красовский тогда не вернулся с ними в Смоленск, он остался в Пржевальском, приступил к работе.

Весь остаток лета Таня ждала сентября, представляла, как они встретятся с Ленькой, однако первого сентября он не появился. Оказывается, деканат разрешил ему заниматься по индивидуальному плану, без обязательного посещения занятий: работа требовала его присутствия то в Москве, то в Пржевальском. Красовский приходил теперь в университет нечасто — в основном на сессии. Он осунулся, сильно повзрослел. На вопросы сокурсников отвечал, что работа интересная, хотя тяжелая; помимо самой научной работы, приходится постоянно мотаться между Поозерьем, Смоленском, Москвой. Многие студенты ему, однако, завидовали: зарплата была приличная, особенно для студента. К четвертому курсу Красовский купил подержанную «Ладу», чтобы не связываться с автобусами. С Таней он был приветлив, но общались мало, и, когда встречались, разговаривали о практических делах, об учебе. О совместных походах в кино или театр, о прогулках по парку теперь уже, конечно, речи не шло.

Во время госэкзаменов они иногда пересекались, но тоже мимоходом, разговаривали только по делу. И вот сейчас во время общего снимка Красовский оказался рядом с Таней. «Привет, — сказал он. — А прикольные у тебя серьги!» После вручения дипломов Таня про серьги совсем забыла и, когда выходили из университета, скрепила волосы сзади заколкой, как обычно делала на улице, чтобы в глаза не лезли. При Ленькиных словах она быстро закрыла серьги руками: «Ой!» Потом, расстегнув заколку, тряхнула волосами, так что Ленька засмеялся: «Они тебе идут! Грубые, но всем же ясно, что это прикол такой!»

— Ты на выпускной пойдешь? — спросила Таня, чтобы переменить тему.

— Конечно! Отпуск на госы только завтра кончается — утром в Москву еду. А сегодняшний вечер проведу со своим курсом! Неизвестно ведь, увидимся ли еще.

При этих словах сердце у Тани сжалось. Навязался же этот Ленька ей на голову, она ведь в последний год уже почти не думала о нем, почти забыла! И надо ж было им оказаться при фотографировании рядом! А тут еще серьги дурацкие — она растерялась от того, что Ленька ее в этом безвкусном рыночном украшении увидел, поэтому и не сумела сразу от него отделаться.

Они медленно шли в сторону ресторана, где были заказаны столики на выпускной. Время близилось к вечеру, тень от деревьев ложилась длинная. Улица была засажена липами. Сейчас, в начале июля они цвели, воздух наполнялся благоуханием. Таня вспомнила ту ночь на озере, когда они целовались. Тогда тоже цвели липы… Ленька, конечно, уже давно забыл и вообще это случайно получилось. Чтобы отвлечься от неуместного воспоминания, она спросила нарочито деловым тоном:

— Наверно, ты на этой работе и дальше останешься, так и будешь мотаться по маршруту Поозерье-Москва? От добра ведь добра не ищут…

Задавая вопрос, она повернула голову, посмотрела ему в лицо. Вид у Леньки был странный, как-то печально он глядел на нее: то ли разглядывал, то ли просто задумался…