Дети-404

– Мне постоянно говорят и пишут, что я пропагандирую нетрадиционные сексуальные отношения. Хотя я бы и врагу не пожелала пережить тот период принятия себя, когда лучше врать себе, чем признать, кто ты есть на самом деле.

2. Усилился страх: страх рассказывать о себе, проявлять чувства на публике.

Зеленый кот, 17 лет (Москва):

– Стало немного страшно открыто проявлять чувства. Теперь это не только осуждающие взгляды, но и как бы незаконно.

Дэйв, 16 лет (Волгоград):

– Я боюсь выражать свои чувства к любимой девушке на людях, когда мы уже будем вместе. Я имею в виду хотя бы сердечные объятия, держание за руки, не говоря уже о коротком поцелуе. Мы обе боимся, что за это можем пострадать от рук посторонних людей. (Опять же эти люди могут заявить о «пропаганде», и закон снова запросто может оказаться на их стороне.)

Ворона, 17 лет (Москва):

– Раньше я была открыта перед одноклассниками, а теперь открываться страшно. Я всегда ходила за руку с подругами, а теперь на меня косятся. Сверстники обсуждают, как бы найти кого избить, и мне страшно.

3. Стало труднее находить нужную информацию и общаться со взрослыми ЛГБТ.

Анна, 16 лет (Москва):

– Не могу посещать ЛГБТ-встречи, мне нет 18 лет, и на них меня не пустят.

Неуемище коронованное, 16 лет (Калининград):

– Закрылись некоторые информационные ресурсы. Было очень неприятно. Надеюсь, «Дети-404» не закроют.

Мстислав, трансгендер FtM, 17 лет (Красногорск):

– Этот закон ущемляет наши права. Мне 17 лет, я живу близ Москвы и вполне могу участвовать в ЛГБТ-акциях. Могу, но закон не позволяет. А если кто-то узнает, что я несовершеннолетний, и предъявит обвинения людям, которые якобы меня завлекли? Ну и еще, допустим, я хочу поговорить со взрослыми трансгендерами, они все же опытнее. Но как мне это сделать? Ведь наш разговор будет противозаконен?

Зачем был принят закон о запрете пропаганды? ЛГБТ-подростки высказывали такие предположения: чтобы получить поддержку населения; подчеркнуть отличие России от Запада; создать образ общего врага, козла отпущения; отвлечь людей от важных проблем; устрашить неугодных; заработать денег на штрафах. Что касается россиян, опрошенных Левада-Центром в 2015 году, большинство (67%), отвечая на подобный вопрос, выбрали вариант «забота о нравственности населения, укреплении морали»95.

Полагаю, забота о морали и нравственности на самом деле ни при чем. Зачем может приниматься абсурдный и невыполнимый закон? Устрашить слишком громкие СМИ и людей. Расширить очередную трещину между «своими» и «чужими» в и без того расколотом обществе. Ужесточить контроль над людьми. Ну и конечно, в пику Западу. Задача, которую назвал председатель Конституционного суда РФ Владимир Зорькин, «обозначить понимание отклоняющегося характера подобного типа поведения», более чем достигнута – и одновременно с этим жизнь ЛГБТ, и подростков в том числе, катастрофически ухудшилась.

Попытка как можно больше контролировать человека, в том числе его сексуальность, – признак тоталитарного режима. Вспомним любую антиутопию: государство всегда вмешивает себя именно в сексуальную, неприкасаемую сферу. Стоит задуматься.

Сторонники запрета пропаганды нередко обосновывают нужность закона тем, что если «дать волю» гомосексуалам, то вслед за ними потребуют прав и свобод и педофилы. «Все геи – педофилы» – едва ли не самый распространенный миф. Его охотно транслируют законодатели и власть имущие. В частности, уполномоченный по правам ребенка при президенте РФ Павел Астахов заявлял: «Педофилия в очень многих случаях напрямую связана с гомосексуализмом – любовь к мужскому полу и к мальчикам находится в одной социальной плоскости»96.